Вокруг света 1969-07, страница 71

На севере Скандинавского полуострова, где сошлись границы Финляндии, Норвегии и Шве' ции, на миллион квадратных километров раскинулись обширные пространства Лапландии — Земли лопарей. Среди миллиона людей, населяющих эту землю, сорок три тысячи саами, или лопарей, по имени которых и получил свое название этот не слишком уютный край.

Еще лет сто назад мало пришлых людей было здесь. Не было больших городов. По тундре, то белой — зимой, то зеленой —

летом, кочевали саами, перегоняя многотысячные стада оленей.

Когда в Лапландии были открыты месторождения железной руды, облик Земли лопарей изменился. Изменились и они сами. Все больше молодых лопарей стало уходить в города; христианство вытеснило старые верования. И с каждым годом меньше и меньше можно узнать о традиционной жизни саами.

А саами очень своеобразный народ. Их язык несколько схож

с финским, но по образу жизни они ничуть не напоминают финнов. В их облике смешаны черты монголоидные с европеоидными. Ученые предполагают, что традиционный образ жизни саами схож с жизнью древнейшего населения севера Европы.

К счастью для исследователей, кое-где еще сохранились саамские легенды и песни, обстоятельные песни кочевников, хранящие, как старая фотография, пожелтевшая и смутная, многие черты жизни хозяев скандинавской тундры.

ЭРИХ ВУСТМАН, писатель-путешественник (ГДР)

4

кричат гуси

же не первый день брожу я по тундре и собираю в саамских деревнях песни. Брожу из одной деревни в другую и чувствую себя по-настоящему счастливым, когда среди жителей объявляется доброволец, готовый пропеть в мой микрофон. Такое случается не часто, а если и случается, то где гарантия, что это не новомодная песенка, а то, что мне надо: ведь меня интересуют только «юоигам» — песенный фольклор лопарей шведского севера, фольклор в самом его чистом виде, точнее, в том виде, в каком он существовал до нашествия миссионеров.

У шведской Лапландии мягкий, теплый и солнечный ландшафт. Солнечный до прозрачности, и это, пожалуй, больше всего отличает его от ландшафта соседних с Швецией стран, пусть даже теплое лето держится там чуть ли не полных три месяца. Мягким линиям здешнего ландшафта не могут повредить даже глетчеры, ледяные языки которых тянутся по всей территории юеверноц Швеции.

Я шел в лопарскую деревеньку Карасйок. Немного не доходя до нее, я увидел стадо оленей и остановился. На мое счастье, стадо паслось неподалеку от сосновой рощи, и я в надежде остаться незамеченным поспешил к этому укрытию. Переходя от одного дерева к другому, прячась за мелким кустарником, я, наконец, подобрался чуть ли не к самому стаду. Метрах в ста от меня на высоком камне сидит пастух, пожилой лопарь. Я вижу, как он покачивает головой и двигает губами. Мне очень трудно разобрать мелодию, а уж о тексте и говорить нечего. Но вдруг ветви, маячившие перед самым моим носом, поникли и застыли. Ветер утих, и я услышал:

...А лицо у нее — как снег,

на котором лежат два красных солнца,

а волосы — золото

или ветви березы,

разметавшиеся под ветром,

и она не стерпит,

если парень вздумает ей помочь, — сама покажет, как надо бросать аркан. О, эта девушка — моя дочь. она живет в Карасйоке...

Это, конечно, не стародавняя песня, но мне она нравится, и я тщательно записываю слова и мелодию.

Вечером я встречаю пастуха в Карасйоке у колодца и как бы про себя начинаю напевать:

69