Вокруг света 1969-09, страница 24

еще холодное течение Гумбольдта, отбирающее у земли последние капли влаги, и вот вам полная картина этих тропических островов. Никакие силы уничтожения не властны нанести им ущерб — они без того выжжены и превращены в гряду шлаковых холмов. Иссушающий зной, стекающий с раскаленного неба, испепелил землю, избороздил ее трещинами и расселинами.

Но эта же безжизненность, эта изолированность архипелага сделала Галапагосы раем для зоолога; на пустынных утесах обитают редчайшие, зачастую только этим местам свойственные виды: галапагосский голубь, вьюрок, гигантская черепаха, морские игуаны и их сухопутные кузены — легуаны.

Игуаны на первый взгляд напоминают исчадия ада. Чтобы познакомиться с этими «исчадиями» поближе, я отправился к острову Фернандина, пользующемуся среди всех галапагосских островов славой самого «игуань-его».

ТУРНИР ДРАКОНОВ

И1ы держали курс точно на остров Фернандина. Перед нами из моря поднималась зловещая громада вулкана, массивный конус высотой в тысячу шестьсот метров, перечерченный черными потоками лавы. Чем ближе мы подходили, тем более пустынным и грозным казался остров. Некогда -сотворившая остров лава излилась тут на протяжении многих сот метров в море и застыла, образовав банки и зубчатые утесы, непрестанно содрогающиеся под грохочущими ударами наступающих валов. Горе тому, кто попадется на пути им! Об этом красноречиво свидетельствовал остов катера, ржавевший неподалеку от берега.

От самой кромки берега в глубь острова простиралась насколько хватал глаз пустыня — куда ни глянь, лава! Можно было подумать, что вместо дождевых капель здесь с неба падают камни! Редко-редко виднелся кактус. Наконец мы нашли подходящее место для высадки. За несколькими утесами с иглообразными вершинами нам открылась вытянутая бухта, где вода была поспокойнее. Здесь небольшими группами росли мангры, а в одном месте я даже заметил полоску песчаного пляжа, на котором лениво развалился морской лев.

Мы вышли на берег, прошли ло

небольшому плато и сделали несколько шагов наверх... Мне показалось, что нас отбросило на тысячелетия назад, к тому времени, когда безраздельными хозяевами нашей земли были ящеры-драконы. Впереди справа на скале, уходившей прямо к морю, на черной породе мы увидели множество, буквально сотни, игуан. Каждая была примерно в метр длиной. Лежа неподвижно рядом или друг на друге, они нежились под горячими лучами солнца, и лишь тупоносые морды их были бдительно приподняты. Я стал медленно подкрадываться затаив дыхание, но эта предосторожность оказалась излишней: я мог смело приближаться на любое расстояние к игуанам, не опасаясь вспугнуть их. Игуаны, по-видимому, не обращали на меня ни малейшего внимания. Скорее всего они приняли меня за кого-то из родственников морского льва. Только те из них, что лежали прямо на моем пути, отползли в сторону, несмело кивая головами. Наконец я нашел в самой гуще игуан удобное место — бугор, образованный черной лавой.

Только я удобно устроился, как начался отлив, и, когда первые поросшие водорослями скалы обнажились, игуаны одна за другой стали покидать свой солярий. Соскользнув в воду и медленно шевеля хвостами, они не спеша плыли к покрытым склизкой зеленью скалам. Мне было видно в бинокль, как они пожирают водоросли, мотая головой из стороны в сторону, как делает собака, грызущая кость.

Долгое время ученые не могли выяснить, каким образом морские игуаны и другие морские животные изгоняют из организма избыточную соль, поглощаемую ими с водой. Как известно, человек, попавший в кораблекрушение, гибнет, если ему приходится долго пить морскую воду, ибо наши почки не в состоянии переработать соль, содержащуюся в морской воде. Игуаны же поглощают с пищей огромное количество морской воды без малейшего вреда. Совсем недавно выяснилось, что в организме морских игуан существуют особые железы, абсорбирующие лишнюю соль.

Морские игуаны Фернандины производили впечатление очень сильных Животных. Да и чисто внешне более темные игуаны Фернандины отличались от своих сородичей с островов Эспаньола и Пинсон, на которых я побывал раньше. До сих пор считалось, что

игуаны легко переплывают с одного острова на другой, а следовательно, постоянно перемешиваются. На самом деле это не так. Длительное наблюдение показывает, что они избегают заплывать далеко в море. Их приверженность земле скорее всего вызвана боязнью акул. Недаром в желудках хищниц не раз случалось находить остатки морских игуан.

Постепенно вокруг меня образовалось пустое пространство. Было очень жарко, и меня тоже потянуло искупаться. Я спустился к берегу, разделся и осторожно поплыл к скалам. Встречавшиеся на моем пути игуаны испуганно погружались в воду и замирали на дне. Мне это хорошо было видно сквозь маску. В воде игуаны были куда боязливее, чем на суше, что, впрочем, вполне понятно: в море им угрожали серьезные опасности. Я обратил внимание на то, что, нырнув, многие игуаны долго оставались под водой, ползая между скалами и ветками кораллов.

Удивительное дело: игуаны оставались на дне по полчаса. Позднее я замечал, что игуаны, содержавшиеся в неволе, систематически проглатывают маленькие камушки, очевидно набирая балласт, необходимый для ныряния.

Пока я наблюдал за игуанами, настало время прилива. Уровень воды начал быстро повышаться, и я, зная, что вместе с прибывающей водой на отмели любят заплывать акулы, поспешил к берегу.

Игуаны тоже начали возвращаться на лежбище. Каждая из них весьма уверенно находила свое прежнее место. Дело в том, что игуаны ориентируются на суше по запаху. Они обнюхивают, а лучше сказать, буквально облизывают каждую пядь своего пути, находя среди множества запахов свой.

Вернувшиеся на берег игуаны вскоре вновь уже разлеглись на солнце. Между ними деловито сновали большие красивые крабы. Они заползали игуанам на спины и чистили их, выковыривая из шкуры клещей.

На первый взгляд могло показаться, что игуаны лежат как попало, но при ближайшем рассмотрении я убедился, что у драконов соблюдается свой строгий порядок. Взрослый самец неизменно занимал одну и ту же каменную глыбу, рядом с ним располагалось несколько самок. Глыба была неприкосновенной территорией самца, которую он ревниво охра

22