Вокруг света 1969-09, страница 64

▼ со стр. 59

...Реку Боро теперь не узнать, точнее, она теперь совсем исчезла, растворилась среди плоской равнины, покрытой, насколько хватает глаз, слоем хляби. Прощай, берег, теперь вокруг нас только вода и камыши.

Настоящие болота! В них даже наши лодки стали казаться крошечными, как щепки в океане, беспомощными, подвластными капризу и воле волн. Миль через пять мы снова вышли на более или менее чистое течение Боро, но это теперь была уже совсем другая река. Земля вышла из своих берегов, разбросав тут и там свои островки, чавкающие и топкие. Райское ложе для крокодилов, ловушка для человека.

До самого горизонта стояли здесь деревья. Среди них стали встречаться и пальмы, поначалу редко, но потом все чаще и чаще. Острова же здесь были маленькими и обычно безлесными. У берегов в изобилии росли белые, розовые, розовато-лиловые водяные лилии. От нашей волны их зеленые листья заворачивались, обнажая малиновую изнанку. Нашим рулевым то и дело приходилось глушить моторы и очищать винты от накрутившихся на них стеблей.

Шум моторов поднимал в воздух десятки белых уток и карликовых гусей. Невозмутимо стояли на отмелях аисты с саблевидными клювами, а неугомонные легконогие птички яка-на перебегали по лилиям, чтобы вдруг замереть на секунду и ^тячиться на пришельцев.

Камыш все теснее обступал лодки, и вскоре нам стало казаться, что пути впереди нет, что придется поворачивать назад. Рулевые так и не обнаружили мало-мальски открытой воды и направили лодки туда, где заросли были пореже. Мы опустились пониже, на дно лодки, закрыли лицо руками и, глядя на мелькающее сквозь метелки камыша небо, все ждали, когда, наконец, кончатся этот хруст и это мельтешенье.

Все кончилось так же внезапно, как и началось. Лодки снова были в спокойной воде Боро. Снова мы видели острова и деревья. Я опустил руку в воду и от неожиданности выдернул ее тотчас же: вода была холодна, как в горном потоке. С этого момента мы надолго были обеспечены «холодильником». Стоило немного подержать за бортом бутылку с содовой или

банку с пивом, как они становились холодными, будто их только что сняли со льда.

С этого же момента для нас начались и вещи похуже — цеце! Они были повсюду, лодку буквально затопило волной насекомых: тент, вещи и, увы, мы сами были в секунду облеплены слоем мух. В отличие от москита цеце, прежде чем укусить, на какое-то мгновение замирает — вот тут-то ее и надо бить. Беда лишь вся в том, что чаще всего муху не замечаешь, она подбирается где-нибудь со спины или из-за головы. Ее и не чувствуешь — так мягко она устраивается на тебе, ну, а потом уж руками махать поздно. Нам оставался единственный выход — махать руками все время, сбивая их на лету с себя и соседей.

Привал на ночевку мы устроили на Маганасасунда. Что значит в переводе: Маленький Круглый Остров, Где Останавливался Сасунда. Не знаю, кто уж там был этот Сасунда, но на острове останавливался не только он один: мы обнаружили там остатки обедов рыбаков и охотников.

Расчистив землю под могучим деревом и развесив москитную сетку, мы решили перед обедом искупаться. Холодная вода вселила в нас бодрость и оптимистическую уверенность в то, что никакая опасность нам отсюда грозить не может.

На следующий день река начала суживаться, и вскоре мы плыли по узкому, головоломно извивающемуся проливу, чуть ли не в лодку шириной. Мы слышали, что, попав в такие вот узкие каналы, можно плыть целую милю, а проплыть на самом деле, то есть по прямой, не больше пятидесяти ярдов. Теперь мы сами убеждались в правдоподобности этих рассказов. Камышовые берега подступали к самым бортам. Волна от лодки, пробежав короткое расстояние, ударялась о нос следующей лодки и окатывала носовую палубу. Солнце чуть не в мгновение перебегало от носа к корме, а оттуда перемахивало на правый борт. И так, пока лодки не выскочили вновь на чистую воду, пока не замаячили впереди над болотом деревья.

К острову, где мы решили остановиться на обед, на лодках подойти было невозможно. Пришлось разуваться и, закатав штанины, идти к острову по во

де, а правильнее сказать, по зарослям бегемотьей травы. Остров оказался заболоченным, лишь в самой верхней части его был пятачок сухой земли у подножия муравьиного холма. На этом пятачке беспорядочно были разбросаны грубые и низенькие хижины — связанные вокруг опор пучки травы. Издали они напоминали пчелиные гнезда. Были они в крайне запущенном состоянии, а некоторое и вовсе разрушены подобравшейся к ним водой. Чуть не на каждом шагу мы наступали на валявшиеся на земле кости, зубы и рога животных. По всему было видно, что охотники и рыболовы из племени йеи не раз здесь разделывали буйволов, свежевали леопардов и диких кошек.

Мы поспешили поскорее отчалить от острова. Места начались глубокие, и мы сразу пошли с приличной скоростью. Через несколько минут ^остров нашей неудавшейся стоянки скрылся за густыми деревьями.

ПОСЛЕДНИЙ ПЕРЕХОД

Когда-то в давние времена весь этот мир принадлежал народу таннекве. Он жил на островах Окованго, и вдоль ее берегов, и вниз на юг по болотам, вплоть до озера Нгами. Это был их мир, и только их, и делили они его лишь с дикими животными. Антилопы и рыба были их продуктовым складом, а дикие фрукты всегда готовы к употреблению. Они были здесь хозяевами испокон веков.

Кто сомневается в этом, пусть взглянет на карты — чуть не все названия в этих местах принадлежат им, таннекве: 'Кса-раксау, Коком'гкоро, Букумнка-ра и бесчисленные другие, недаром их не удается правильно произнести ни черным, ни белым

Тшубаора появилась на картах лет пятьдесят назад. Лежит это место на острове Вождя, в милях двадцати пяти от нашей последней стоянки. Где-то между Тшубаора и лодками, в лабиринтах проток, задыхающихся от папирусных зарослей Рамунсоньянской низины, ван Хугстра-тен и надеялся найти заветное племя.

Следующим утром, правда позже, нежели это было запла

¹ Знак «'» соответствует щелкающим звукам в языке бушменов и готтентотов. — Прим. ред.

62