Вокруг света 1969-11, страница 64

над турками, что казаков из-под вагонов вытаскивать стали.

...На островах турецких и греческих осматривали казаки все достопримечательности, старых людей опрашивали. Максимычев и Хохлов дневники вели, тщательно записывали, как положено. Им многое интересным показалось: и что на острове Родос производят, и как Византийское царство пало, и какие люди в Смирне живут, и про историю города Сидона, и какой хлеб в Каффе произрастает, и про то, что, «в настоящее время Турция сильно ослабела и обеднела: по городам, кроме Константинополя, в войсках на кухнях варят солдатам вместо говядины жидкий изюм с примесью риса... Мундиры на солдатах все в заплатах». Дотошные были казаки — сами-то хлеборобы и рыбаки, оттого очень интересовались, как в этих дальних местах простые люди живут.

«Под Афоном в море придерживаются разные морские животные: большие 16-фунтовые раки, морские «автоподы» (пауки), имеющие более дюжины ног. длиной по 5 четв. каждая, — писал Хохлов, — толщиной как человеческая рука... Когда человек купается, «автопод» подходит незаметно и берет своей лапой человека за ногу, а другой лапой удерживает за дно моря...» Наивность этого описания никаким образом не должна быть воспринята юмористически; незнание наук казакам восполняли живая любознательность и ум.

В Иерусалим из Яффы ездили на поезде. Там два дня просидели в русской гостинице безвылазно, сильно устали от морского пути.

На третьи сутки наняли карету, съездили к Мертвому морю. По дороге проехали те места, где раньше Иерихон стоял, вспомнили его библейскую историю. Останавливались часто, вопросы задавали о разных деревьях и растениях. И все в дневники записывали. И про масличное дерево, и про перцовое, и про рожковое, и про финиковое. И все записано трезво, деловито, — свершись это путешествие лет на двести ранее, в каждом учебнике бы историки о нем писали. Опоздали казаки.

Смотришь дневники и записки этих людей, удивляешься, как наивность, темнота сочетались в

них с трезвостью и острым, зачастую ироничным умом. Тут уместно рассказать, как позже, когда плыли они Красным морем, Хохлов вспомнил: «Нам говорили раньше: когда поедете Красным морем, увидите фараонов, которые вылезают из моря и кричат людям: скоро ли будет светопреставление? Но мы проехали вдоль с края до края Красное море и не видели ни одного водяного фараона, что потонули с войском на дне моря. Видели только трех фараонов, которые, оставшись от времен Моисея на берегу, в проезд наш купались на краю моря и, увидав нас, побежали из воды в пески. А в море всплывали целыми косяками дельфины, которые по обеим сторонам быстро бежали поверх воды вместе с пароходом». И, осмеяв своих наставников, быстро просвещавшийся в пути путешественник переходил к подробному описанию электрического устройства парохода.

Вернулись в Яффу, сели на пароход с паломниками, что шел в Александрию. На пароходе была встреча любопытная и отмеченная казаками. Был там на паломничестве молодой монашек. Туда же попала келейница лет двадцати. Увидели друг друга молодые паломники у самого гроба господня и, несмотря на святость места, вошел «грех» в их сердца, и полюбили они друг друга. И тогда более — решили вернуться в Россию, бросить монашество и пожениться. Скандал разразился несусветный. Еще бы в каком другом месте, но у гроба господня! Тамошнее русское начальство отрядило с ними отставного унтер-офицера, чтобы глаз не спускал, а в Одессе сдал церковным властям. А влюбленные и не замечали, что они центр внимания всего парохода, что паломники шушукаются и злятся, а матросы-безбожники посмеиваются и одобряют. «У них даже и в мыслях не бродило, что есть человек, который не отходя за ними следит _? и не стеснялись тем, что на них все пассажиры смотрят...» Казаки этот случай описали, но оценки своей давать не стали — пусть люди сами разбираются.

Первого июля, через полтора месяца после начала путешествия, высадились казаки в Порт-Саиде. «Город Порт-Саид не

древний, — писал Хохлов, — стоит в устье Суэцкого канала к Средиземному морю. Постройка в нем чистая, улицы обширные, грунт земли песчаный... Вода в город проведена в подземных трубах из великой реки Нила».

И тут обеспокоила казаков неприятная новость. Оказывается, пароход русский в сторону Владивостока ушел за сутки до этого. Другой будет через месяц. Пригорюнились казаки, но тут секретарь русского консульства говорит — знаю точно, будет завтра пароход из Одессы, телеграмму получил. Поблагодарили и пошли порт смотреть. В нем иностранных моряков много оказалось. Тут еще французский праздник подоспел, день французской республики. Флаги на кораблях, пение, музыка и стрельба из орудий... «В воздухе шипели и лопались ракеты, — 'записал Хохлов, — так что воздух был наполнен разных цветов огней, грохотанием и треском. Французы, итальянцы и англичане, сидя на улицах, читали журналы».

Появился, наконец, хотя и с запозданием, русский пароход «Херсон». Обрадовались казаки, надоело им жить на окраине Африки. Тем более что узнали: кроме Абиссинии, нет в ней христианских стран. А про Абиссинию известно было, что нет в ней страны Беловодии.

Уже подходил пароход к порту, все три трубы испускали дым, а Хохлов спешил, записывал в книжку: «Пять недель не видевши русских, бродили мы и слонялись между разных народов, как полунемые. Только немного начнешь понимать местное наречие и уже уезжаешь дальше, а там уж иной народ, иное наречие. Снова требуется переводчик, необходимо записывать в памятную книжку десятка 2-3 слов с переводом наречия местных жителей...»

Казакам становилось грустно. Мир оказался велик, народов множество, и никому нет дела, было ли не было Беловодское сказочное справедливое царство.

Пароход был битком набит. Батальон стрелков, ехавших на поселение в Уссурийский край, оренбургские и донские казаки, крестьяне из западных губерний.

— Куда путь держите, станичники? — спросил оренбургский есаул, узнав по околышам малиновым соседей.

62