Вокруг света 1970-07, страница 73
фективность будет гораздо ниже. Пока же оно с помощью пропаганды вовсю раздувало одержанную победу, стремясь создать ореол «сверхгероев» вокруг летающих самоубийц. Не были забыты и другие, пусть более прозаические, но тем не менее достаточно действенные средства, чтобы привлечь добровольцев в ряды камикадзе: специальная форма, повышенное денежное содержание плюс особые продовольственные карточки, официальный почет и... символические урны с прахом для их семей. Трудно сказать, что больше помогло поручику Наоси Кано заслужить славу одного из лучших асов на Тихом океане — летное мастерство или то, что он заранее примирился с неизбежностью смерти: на его вещевом ранце чернели иероглифы, складывавшиеся в мрачное пророчество: «Личные веши покойного капитана Наоси Кано» — в армии «божественного» императора погибшим офицерам обычно посмертно присваивалось следующее звание. Поэтому, когда до Кано дошла весть о гибели первых камикадзе, он направился к командиру части. — Прошу оказать мне честь, назначив старшим новой группы камикадзе... — коротко доложил он, протягивая рапорт. Но поручику не пришлось стать самоубийцей. Решение командования было предельно кратким, однако достаточно выразительным, хотя Кано и не познакомили с его формулировкой. «Отказать. Слишком ценный материал как летчик-истребитель, чтобы расходовать на одноразовое задание». Секрет раскрывался просто. Если, ^ля самих камикадзе их действия представлялись актом благородной жертвенности, то для японского командования «божественный ветер» был лишь очередной тактической новинкой, призванной воздействовать прежде всего ыа психику противника. Операции «Самоубийцы», с его точки зрения, должны были проводиться так, чтобы не сказываться отрицательно на боеспособности обычных авиационных частей. Поэтому одновременно с формированием первых подразделений камикадзе появился секретный приказ японского генерального штаба, гласивший, что в них следует направлять исключительно пилотов-новичков. Перед вылетом на задание каждый камикадзе проходил в течение нескольких дней специальный ускоренный курс. Истребитель «зеро», выбранный для смертников, с 250-килограммовой бомбой плохо слушался управления, и поэтому день-два летчики специально* отрабатывали взлет на перегруженной машине. Затем шли приемы выхода на цель. Опыт показал, что его нужно делать или на большой высоте — свыше 20 тысяч футов, или на бреющем полете — не ъщце 50 футов, чтобы не быть преждевременно обнаруженным на подходе и уцелеть, пока не настанет момент погибнуть. Впрочем, после того как было утрачено преимущество внезапности и операции камикадзе стали обычным делом, все меньшему и меньшему числу самолетов самоубийц удавалось прорваться через управляемый радарами заградительный зенитный огонь и американские истребители прикрытия. Поэтому японское командование сочло нецелесообразным рисковать новыми самолетами — а только за семь месяцев 1945 года их было выпущено свыше 11 тысяч, — дав указание использовать отслужившие свое машины. Так, например, во время битвы за Филиппины на одной из японских баз было 28 летчиков-камикадзе и ни ♦одного самолета для них. Пришлось срочно перерывать старый авиационный хлам, скопившийся на аэродромах, и из него с грехом пополам собирать некое подобие летательных аппаратов. О 250-килограммовых бомбах не могло идти и речи. Единственное, на что были способны эти «гибриды», — две 30-килограммовые бомбы, которые могли потопить разве что китайскую джонку. Однако японский офицер, которому доложили, что собранные машины каждую минуту могут рассыпаться в воздухе, оказался непреклонен. «В конце концов, это не так уж важно, — изрек он. — Главное, чтобы эти керосинки поднялись в воздух и наделали шума». Далеко не все из последующих камикадзе были фанатиками-добровольцами. По мере того как росла в них потребность — только за три месяца боев за Филиппины погибло 378 летчиков-смертников, а Окинава стоила жизни 2400 камикадзе, — и к тому же становилось ясно, что гибель их, по сути дела, бесцельна, находилось все меньше энтузиастов жертвовать жизнью за императора. Но предоставим слово английскому журналисту Патрику Принглу, написавшему целое исследование о «божественном ветре». «Гибель среди камикадзе была стопроцентной,— пишет он, — и японское командование сочло, что обман и угрозы куда более действенны, чем любовь к императору при отыскании «добровольцев »-смертников... — Тот, кто не хочет выполнить это почетное задание, должен открыто заявить об этом, — предупредил командир выстроившихся перед ним летчиков. — Все, кто считает себя недостойным высокой чести, шаг вперед! В первую минуту строй замер. Полковник удовлетворенно обвел взглядом сумрачные лица. И вдруг где-то на фланге строй чуть заколебался, и вперед нерешительно шагнул невысокий крепыш со шрамом через всю щеку. Его примеру последовал второй, третий... Когда перед строем стояло уже шесть человек, полковник поспешил прекратить урок лицемерия. — Вы, шестеро! — завизжал он. — Шестеро трусов, лишенных чести! Нужно помочь вам вновь обрести храбрость! Вы шестеро первыми пойдете в камикадзе! Никто из побледневшей шестерки не возразил ни слова. Это был приказ. К тому же у них был только один выбор: или погибнуть почетной смертью камикадзе, или быть расстрелянными с позором за отказ стать ими». ФАУ ПО-ЯПОНСКИ В заснеженных горах префектуры Нагано в центре острова Хонсю, что славится своим древним буддийским храмом Дзенкодзи, затерялся небольшой городок Мацумото. Для его жителей война была чем-то далеким, почти' нереальным. Но вот с наступлением 1944 года по ночам где-то поблизости все чаще стали раздаваться глухие взрывы, от которых звенели стекла домов. Американские «летающие крепости»? Но ведь вокруг не было никаких военных объектов! Вскоре старики, выжигавшие уголь в окрестных горах, заметили, что ночному громыханию сопутствуют вспышки яркого пламени во дворе стоявшей на отшибе школы. Поползли слухи, что там испы-тывается какое-то секретное оружие, но в чем 70 |
