Вокруг света 1971-04, страница 41

тема для докторской диссертации! Ташкент над Северным полюсом!

Перед снижением для уточнения местоположения я запросил радиопеленги с трех береговых станций* Связь была восстановлена благодаря новой выпускной антенне, которую быстро расставил наш бортрадист Герман Патарушин, один из лучших снайперов эфира Арктики.

Шел девятый час полета. Ритмично и слаженно работали все агрегаты. Второй бортмеханик Федор Иванович Краснов, свободный от вахты, деловито орудовал у электроплиты, и из камбуза дразнящий запах кофе расплывался по всем отсекам самолета. Но сейчас было не до кофе.

Мы шли в облаках на сближение со льдами океана. Как он нас встретит? На какой высоте мы увидим его поверхность, какая там погода, видимость? Позволит ли она нам вести разведку?

На высоте 200 метров, когда еще вытянутый нос самолета плавал в облачности, прямо под нами мелькнула черная зигзагообразная трещина.

— Вижу льды, — доложил я по микрофону пилотам.

— Следите внимательно! — ответил Черевичный.

В этот миг облачность резко оборвалась, и прямо

по курсу на фоне испещренных разводьями и трещинами льдов мы увидели... два черных острова!

— Земля! Земля! — закричал Гордиенко.

Все бросились к иллюминаторам. Это было неожиданно и непонятно! Неизвестные острова здесь, за полюсом, в Центральном Арктическом бассейне? Уж не сыграл ли с нами злую шутку циклон, который мы пересекали, и не унес ли нас его бешеный ветер к северным берегам Канадского архипелага? Но тогда бы мы увидели берега многих островов и высокие горы, а за этими неизвестными островами простирался океан. Я быстро пересчитал все элементы полета. Нет, ошибка невозможна! Радиопеленги, астрономические данные — все подтверждало наше правильное местоположение. Широта 88°35долгота 90°, западная, то есть мы находились в 158 километрах за полюсом.

Черевичный пристально смотрел на меня. В его немом вопросе были и удивление, и укор, и недоверие.

— Валентин, может быть, нас ветер унес к земле Элсмира? Откуда тут островам взяться?

— До земли Элсмира от полюса более восьмисот километров! Нет, это неизвестные острова! Снижайся до пятидесяти метров и сделай несколько кругов! Осмотрим и сфотографируем!

Острова приближались. Они не были похожи на те ледяные острова, которые мы неоднократно открывали и оседлывали для нужд воздушных экспедиций и дрейфующих научно-исследовательских станций.

— Дым корабля слева по носу! — крикнул кто-то из ученых, прилипших к стеклам.

— Дым? Откуда, никакому кораблю не под силу попасть в этот район! Это разйодье чистой воды! Оно парит.

— Не отвлекайтесь, следите за островами!

Низко, на бреющем полете, с минимальной скоростью, мы ходим над островами. Сомнение и уверенность боролись во мне. Земля, конечно, это земля! Я ясно вижу скалы, сложенные из первозданных пород, напоминающих базальт. Они совершенно бесснежные, и только в расщелинах и глубоких впадинах белеют прожилки снега. Никаких признаков пребывания человека, никаких следов его деятельности: коричневый, веющий теплом камень,

холодный вздыбленный лед океана и птицы, тучи птиц над этим мертвым царством. До боли в глазах слежу за береговой линией, опыт подсказывает, что, если здесь был человек, он неминуемо оставит здесь отметку своего пребывания — гурий из камней, крест из плавника, черное пятно когда-то горевшего костра. Второй остров расположен в 300 метрах к западу от первого. Он пониже, менее скалистый, весь усеян глыбами темного камня с рваными краями. Вокруг островов, особенно с восточной стороны, сильно всторошенный океанский лед. Хаос ледяных нагромождений говорил о той титанической силе, которую выдерживали эти острова — миллиарды тонн льда обрушивались при дрейфе на эти кусочки твердой земли.

А быть может, это все же не твердая земля, а осыпь камней на флоберге — ледяном острове, когда-то оторванном от мощного ледника и дрейфом занесенном в этот район? Сколько раз обманывали нас эти дрейфующие ледяные острова. Но там были лед, снег и одинокие камни, а здесь только камень и монолитные скалы. Надежда захлестывала нас все больше и больше, переходя в твердую уверенность.

А Большая земля? Что скажут нам ученые? Но хватит мучиться сомнениями, надо собрать все данные.

— Герман, как только пробьем облака и будем делать круг над островами, надо взять как можно больше пеленгов с побережья материка и островов. (Океан поглощает радиоволны, и потому для взятия пеленга надо самолету подняться выше.)

— Есть взять пеленги!

С борта самолета уверенно понеслись наши позывные и долгое гудение зажатого ключа рации (чтобы дать непрерывное излучение радиоволны, радист прижимает ключ). Далекие радиопеленгаторы, нащупав нас, наш радиоимпульс, на азимутальных кругах фиксировали направление на излучающие радиоволны самолетной радиостанции и тут же передавали засеченные ими азимуты.

Три радиопеленга и одна астрономическая линия положения. Какой же штурман об этом не мечтает! О трех пеленгах.

Склонившись над рабочей картой, я приступил к прокладке радиопеленгов, чувствуя, как все свободные от вахты напряженно следят за тонкими линиями карандаша, прочерчиваемыми от далекого берега к точке нашего открытия. По цифрам малого значения азимута уже без прокладки мне было совершенно ясно, что пеленги пересекутся над островами, но волнение товарищей передалось и мне. А вдруг линии радиопеленгов пересекутся где-то над Канадским архипелагом? От этой мысли у меня потемнело в глазах, и я резко оторвался от стола.

— Да не мучай же нас, давай накладывай пеленги.

Не отвечая на этот вопль нетерпения, я быстро положил линии пеленгов. Острова оказались в треугольнике их пересечения. И у меня вырвался вздох облегчения, в данный момент для меня было важнее знать наше действительное место, нежели найти подтверждение существования этих островов. Я видел, как повеселели мои спутники.

— Долго еще будем кружиться, колумбы? — слышим голос бортмеханика Саши Мохова, сидящего в своей рубке на втором этаже лодки. — Горючее на этой высоте быстро расходуется, а до берега более двух тысяч километров!

— Сделаем еще круг и курс на юг, к дому!

39