Вокруг света 1971-04, страница 60

Вампилов мог бы поехать к буддистам Улан-Удэ, но его выбор на Агинский дацан пал не зря. У читинского атеиста Овчинникова хранятся несколько копий исключительно любопытных писем, из которых ясно следует, что вот уже полвека буддисты Агинского дацана всеми силами стараются завладеть древними книгами. Ламы не стесняли себя в средствах, пуская в оборот все: обещание райской жизни на небе, ссылку на грозного, скорого на расправу Очир-Вани награду земными благами (деньги, и очень большие) и, наконец, замысел ограбления.

Роль главного стражника «Ган-джура» играл дед Санжи. Овчинников показал его фото. Буряты народ приземистый, но Санжи выглядел бы среди соотечественников чемпионом по росту. На снимке он стоял на крыльце балган-дугана, держа в руках книгу и заслоняя собой дверной проем. Рост ростом, но поражало лицо старика. Его четкие черты говорили, что старик не обделен умом, обладает большой волей и что воля эта сосредоточена на чем-то одном. Из рассказов Овчинникова стало видно, что Санжи действительно жил странной аскетической жизнью. Охранять «Ганджур» он считал своим главным долгом, хотя за это никто ему не платил. Питался Санжи за счет добровольных подаяний односельчан или, бывая на месте забоя скота, подбирал ноги и головы.

Фанатизм Санжи почти при полной нерелигиозности односельчан выглядел более чем странно. Старушки еще перебирали иногда четки или собирались в сухое лето на сопку Дунда-Хада попросить у Будды дождя. Но мужская половина долгожителей давно заслужила порицание да-лай-ламы². Самый «набожный» из стариков, дед Дондоп, не знал ни одной молитвы, кро-ме слов «ом мани падме хум»³.

'Очир-Вани — относится к разряду самых свирепых богов. В изображениях его нарочито деформированы черты лица. Многорукий, многоголовый, имеет «украшение» в виде черепов.

² Далай-лама — титул правителя, соединявшего в Тибете светскую и духовную власть. Далай-лама избирался по установившемуся ритуалу из числа мальчиков, родившихся в пределах определенного срока после смерти предыдущего далай-ламы. Впервые титул появился в XVI веке.

³ «О м мани падме хум» — начало молитвы. В переводе означает: «О сокровище лотоса!» (По верованиям буддистов, трон Будды покоится на цветке лотоса.)

Пурба, бывший ховраком — послушником при ламах, ни разу не взял ъ руки метлы, чтобы убрать из балган-дугана мусор и грязь, которых там скопилось несколько центнеров. Дед Базыр (который не обижается на улус-цев, давших ему прозвища Сада¹ и «Пришей-кобыле-хвост») клал поклоны в самых «непристойных» местах, опорожнив бу-тылку-другую «Российской»...

Вернувшись в Читу из Агин-ска, Вампилов уже собирался на Чикой, но у его помощника вышла из строя фотокамера. Вампилов искал фотографа. Кроме того, он хотел, чтобы в Дунда-Шергольджин его сопровождал автор корреспонденции «Ценности Бурсомонского дугана». Автором был я, я умел .снимать, и меня включили в состав экспедиции, возложив роль фотографа.

Ночь перед выездом в Дунда-Шергольджин мы коротали в гостинице райцентра Красный Чикой. Почти вся ночь прошла в разговорах. Выяснилось, что «Ганджур» Вампилов искал полжизни.

В 1938 году при участии Емельяна Ярославского был создан Всесоюзный музей истории религии и атеизма. Вампилову поручили вести отдел буддизма. Он обогатил отдел статуэтками, привез алтари и буддийские книги, но не было главного: «Ган-джура».

В Россию буряты завезли несколько комплектов «Ганджура». Самыми ценными считаются те, которые отпечатаны в Тибете с оригинала — древних деревянных матриц. Предполагается, что Тибет продал бурятам четыре таких комплекта. Продал их буквально на вес золота². Два комплекта «Ганджура» осели в Верх-неудинске (нынешний Улан-Удэ); третий, стремясь восполнить потерю, нанесенную казной Лхасы, буряты за колоссальную цену продали калмыкам. Четвертый комплект, пропал бесследно.

¹ С а д а —■ престарелый, «просветленный» человек (бурят.).

² Здесь нет преувеличения. Можно добавить к тому же, что тибетская казна не принимала русских золотых монет. С разрешения правительства золотые монеты приходилось переплавлять в слитки. Вес золотого слитка должен был соответствовать весу каждой из 108 книг «Ганджура». Из этого ясно, что количество экземпляров «Ганджура» не может быть велико.

Вампилов предполагал, что этот затерянный комплект еще в пути тайно перехватили ламы Агинского дацана и он спрятан где-то в Забайкалье, возле Читы. А тот, что был продан калмыкам, Вампилов нашел в Элисте.

Когда Вампилов нашел этот комплект, калмыки уже сильно поохладели к буддизму и готовы были передать книги музею. Уже составили бумагу о передаче древних текстов Музею религии и атеизма, но война помешала вывезти книги. Позднее тома сгорели во время пожара.

После окончания войны в 1945 году Вампилов переключился на поиски четвертого комплекта «Ганджура», который таинственно исчез, едва караван с лхасским грузом миновал пограничный городок Кяхту. Вампилов состарился и ушел на пенсию, а забайкальский «Ганджур» так и не был найден.

— Когда в Ленинграде мне показали вырезку из газеты «Забайкальский рабочий», —-сказал Вампилов, — я почувствовал, что я еще не старик. Господи! Тот самый «Ганджур», который я искал так безуспешно!

Еще Вампилов рассказал, что в Агинске он долго разговаривал с ветхим библиотекарем дацана, «Юлит, старая лиса, что-то недоговаривает. Откуда и как «Ганджур» мог попасть в нищенскую молельню на Чикое? Несомненно, вначале «Ганджур» принадлежал какому-то солидному храму, но в годы гражданской войны, боясь, что бесценные тексты могут погибнуть, ламы перевезли «Тан-джур» в глухой уголок Забайкалья, в более надежный приют. Почему этим приютом не мог быть Чикой?»

От Красного Чикоя до Дунда-Шергольджина на доброй машине час езды. Машину дал райком партии, а райисполком выделил провожатого. С нами поехал секретарь райисполкома Василий Афанасьевич Степных, ведающий в районе делами религии.

В 10 часов утра экспедиция была уже на месте. Балган-ду-ган, стоявший на высоком и видном месте, выглядел еще хуже, чем раньше, когда я его видел впервые: навес над крыльцом совсем рухнул, стены покосились, драницы осыпались с крыши трухой. Однако двери оберегал замок — ржавый, но какой-то

58