Вокруг света 1971-10, страница 24

летаем. Предварительно продувки в аэродинамической трубе проходим. Но полет — полет и есть. Все у нас занимались этой тяжелой работой. И Михаил занимался.

Взлетает он без фонаря, и тут же в лицо начинает мусор всякий из кабины лететь. И откуда этот мусор берется — загадка. Ведь кабины перед каждым полетом тщательно пылесосят.

Потом набирает скорость, сколько может терпеть. На одной из машин при скорости в 1100— 1200 километров в час начинает летчика из кабины тащить — точно кто-то за шиворот поднимает вверх, да так упорно, что чувствуется: сейчас привязным ремням конец — и вылетишь. Сбросит Михаил газ, передохнет и опять подкинет оборо-тиков: может, можно скорости и сверх прибавить? И тут начинает голова в резонанс входить — вперед-назад; никакими силами ее не удержать. А ведь испытатели в среднем довольно спокойно могут и восьмикратные перегрузки переносить. В свое время в печати была опубликована кинограмма: Анохин при восьмикратных перегрузках. Сначала его лицо в нормальном состоянии, и тут же — при выходе из пике. Картина — точно человека расплющили, под кожей каждая косточка черепа выступила.

Так вот, без фонаря на максимально возможных скоростях потяжелее. Голова входит в резонанс, сознание уплывает...

После этого испытатель записывает в инструкцию для летчиков рекомендуемую скорость, подобранную им опытным путем. Как правило, она гораздо меньше, чем та, на которой ему только что пришлось держаться.

Сергей Поляков, ведущий инжекер-испытатель:

— Я не помню, как Михаил пришел к нам на фирму. То есть не запоминал каких-то деталей, которые дали бы повод потом вспоминать: вот в такой-то день у нас появился новый испытатель. При его характере — доброжелательности, спокойствии, честности с товарищами и в работе, ненавязчивости — Михаил, казалось, всегда был у нас, нашим.

Я запомнил день, когда он ушел от нас. С самого начала это был не очень удачный день. Сперва отменили один из полетов, когда Михаил уже сидел в кабине. А надо сказать, что это чрезвычайно раздражает летчиков. Ты проштудировал полетное задание, план в мельчайших подробностях тебе ясен, ты уже почти в воздухе, а тут — полет откладывается!

После некоторой задержки Михаил взлетел. Ему предстояло провести тогда полет на самолете новой модификации, который перед этим только что был привезен с завода, проверить его в воздухе при полете на предельных режимах.

Задание подходило к концу. Скорость предельная. Связь прекратилась. Катастрофа случилась в 16.02, на четырнадцатой минуте полета. Комаров упал возле деревушки, над которой часто ходили наши самолеты и над которой он сам много летал.

На этом заканчивается хроника службы летчика-испытателя Михаила Комарова. Он оставил только один рекорд. Только одну дочь. Поднял в воздух один новый самолет. Он остался молодым в памяти своих друзей навсегда. Он жил тридцать лет и три года.

Записал наш корр. В. АРСЕНЬЕВ

22

П'перь даже как-то странно подумать, что совсем недавно — скажем, десятка полтора лет назад — считалось: дно морское в основном гладкая равнина с отдельными холмиками. Цел с. я армада кораблей науки — наши «Витязь». «Академик Курчатов», «Дмитрий Менделеев» француз «Жак Шарко», американец «Гломар Челленд-жер», англичанин «Оуэн», японская исследовательская подводная лодка «Синкаи» и многие другие — прямо-таки набросилась на океанскую сокровищницу тайн. Результат: лес вопросительных знаков, буйно произраставший в глубинах моря, ку-