Вокруг света 1972-02, страница 31

щадки для стоянок цыганских «ковчегов». И всего несколько стоянок имеют водопроводы и электричество. Большинство же цыган кочует, не зная, где в следующий раз удастся бросить якорь.

Когда промозглой зимой едешь по гастингскому или дуврскому шоссе на обязательной для шоссе семидесятимильной скорости, едва успеешь заметить эти цыганские стойбища. Облупленные караваны сливаются с грудами ржавого лома и автокладбищ. Заметишь, что «кладбище» обитаемо, только по веревке с пестрым бельем, по детской коляске да паре глазастых ребятишек, завороженно застывшей в ней: будто наша, именно эта машина первая, какую увидели они за свою жизнь здесь, \ у обочины круглосуточно не засыпающего шоссе.

^ В сумерках и вовсе только свечка оживит окно

каравана да вонючий костер из рваных покрышек озарит жутковатые фигуры, греющиеся у огня...

А в сентябрьском Паддок-Вуде замер оркестр. Мамы одергивают, приглаживают в последний раз немудреные «маскарадные туалеты» ряженых. Один в отцовской шляпе и жилете, другой — в красном, обшитом ватой халатике Санта-Клауса, та — снежинка, эта — зайчик с ушами из варежек, — все они проходят по сцене. Приз — фунтовую бумажку и по стакану пива — получают сестра и брат в пижамах. Они выступили под девизом «Такова семейная жизнь»: девочка лет семи в бигуди, пришитых к чепцу, и с поварешкой, и четырехлетний «муж» — сонный, но вполне умело прикладывающийся к пустой пивной бутылке.

На огромной бочке уже «забивают гвоздь» праздника: соревнуются претенденты на овладение ярдом пива. Стеклянная колба, оканчивающаяся узким раструбом — от дна до горла ровно ярд, 91 сантиметр (а емкость его л^тр с четвертью), — переходит от одного к другому: выпить ярд нужно без передышки, не пролив ни капли. Конечно, «кидс» тоже там: тот, что помоложе, с буйными рыжеватыми баками, близок к победе. Но ободряющий вопль «давай-давай» заставляет его улыбнуться — и остаток пива из шара хлынул пенящимся валом, залил распахнутую розовую рубаху. Кто победит? Самый удачливый получит в награду пинту пива!

Наша достойная соседка все соревнования простояла на шатком столике среди пустых бутылок и кружек, что-то тоненько вскрикивая. Дочери-учи-тельнице пришлось несколько раз повторить: «Ма, миссис такая-то уже собирается домой», прежде чем «ма» расслышала это. Мгновенно остепенившись, чопорно придерживаясь за столб от зонта над столом, она сваливается нам на руки.

— Прекрасный вечер, не правда ли? И такая удивительно удачная погода для сентября! — чуть высокомерно роняет она извечное английское закли

нание встреч и прощаний. Покровительственно кивает цыганскому семейству: — Си ю монинг — увидимся утром.

Увидятся ли завтра? Сбор шишек кончается, работы приезжим осталось немного: загрузить урожай в сушильные башни — остхаузы, разлить сусло по баллонам, бочкам, цистернам. И прощай, Паддок-Вуд, на целый год.

Столики ломятся от порожней посуды, оркестр вошел в раж: скрипучий гравий так и летит из-под неведомо что отплясывающих ног...

Мы выбрались на дорогу. Последний автобус ушел часа два назад — оповестило нас при свете зажигалки расписание на столбе. Осенняя влажная ночь через несколько минут поглотила огни и звуки паба. Остхаузы тяжело дышали в темноте, делая свое хмельное дело. Сова воцарилась над опустевшими хмелевниками, пугая мышей тоскливым «Угу? Угу?». Спящие, без огонька хутора, слабый собачий лай, черный силуэт заброшенной бродильни с решетчатым прогнившим желобом на черном же небе. Тишь, тепло, преддождевая сырость.

А спустя четыре дня — дюймовые заголовки: южные графства Англии охвачены наводнением. Неожиданно сильные — четверть годовых осадков (но такие привычные!) — дожди подняли реки, размыли железные дороги. На двое суток вышли из строя мосты, отключено электричество, залиты озимые, смыто... унесено... потери... убытки...

И фото с вертолета: бастионы знакомых башен, обороняющиеся от волн, черные кубики безоконных сараев, шоссе, едва обозначенное обочными кустами, островок гостиницы «Колокола», вороха хмелевых стеблей. Бездорожье.

Как-то они выбрались, наши цыгане, из этой ловушки? Куда подались на зиму?

Бродят по свалкам сборщики металлолома — цыгане. Глядишь — из брошенных, ржавых остатков и собрал очередное «чудо XX века», что-то вроде четырехместной кабины от грузовика, на прицеп — фанерный вагон со свечой в окне, на крыше еще одно «чудо» — детская коляска.

Задолго до рождества возникают на улицах, на стенах универмагов, на открытках и игрушках символы рождественского благолепия: ветки вечнозеленого деревца — омелы с колючими листьями и красными ягодками. И редкая здешняя семья обойдется, не повесит на двери, на стене венок или веточку «святого» дерева. Добыты эти веточки в колючих зарослях цыганами. Возами, на вес, сдают они ветки хозяину леса или скупщику. Те — лавочникам. А уж последние, разобрав по прутику, приклеят аккуратные ярлычки с безбожными ценами на «святой» товар. Ценами, от которых и десятой доли не видел цыганенок-сборщик...

В начале 60-х годов в Англии, как и во многих других странах Западной Европы, был создан Цыганский совет.

Возглавляет его цыган, писатель и публицист Грат-тан Паксон. Цель объединения — привлечь внимание английской общественности к своим проблемам. Дело в том, что в Англии, где земля частная, почти нет свободных территорий, на которых могли бы осесть цыгане, желающие заняться новыми, «нецыганскими», профессиями. Так что и тем цыганам, что решили отказаться от «экзотического», «вольного» образа жизни, трудно, а подчас и невозможно переделать свою судьбу. Но и в своих скитаниях из одного графства Англии в другое они не знают покоя. Полиция и владельцы земельных участков не разрешают им задерживаться на одном месте более суток. Особенно тяжело приходится цыганам зимой, потому и счет годам они ведут по Зимам. В- начале 1970 года я получил письмо от Дональда Кен-рика, члена Цыганского совета: «Вся зима 1969/70 года прошла в непрерывных стычках с по

лицией, которая в холод и непогоду сгоняла цыган со стоянок».

Сейчас трудно сказать что-либо определенное о будущем цыган-«трэвеллерз» в Англии. Хотя большинство их стремится в социальном отношении интегрироваться с остальным английским обществом, некоторым (особенно среди немногочисленной интеллигенции) хотелось бы сохранить те немногие элементы национальной цыганской культуры, которые до сих пор удержались в среде наиболее замкнутых групп «трэвеллерз», — музыкальный и танцевальный фольклор, традиционные ремесла. Но процесс ассимиляции все-таки сильнее, и при благоприятных условиях цыгане могут совершенно раствориться среди англичан. И тогда останутся в Англии лишь воспоминания о кузнецах, арфистах, торговцах лошадьми — потомках «джипсиз-египтян», пришедших в Англию в XVI веке.

Л. ЧЕРЕНКОВ, научный сотрудник Института научной информации