Вокруг света 1972-04, страница 47

Вокруг света 1972-04, страница 47

собеседник — на вершине горы. Норвежцы сами очень недовольны своим языком, особенно тем, что письменный норвежский не отличишь от датского, и поэтому они изобрели совершенно новый язык — «новонорвежский». Этот язык уже не понимают ни датчане, ни шведы. Неудобство «новонорвежского» и в том, что его не понимают сами норвежцы. О датском языке мы здесь говорить не будем, поскольку он, если верить норвежцам и шведам, вовсе не язык, а катар верхних дыхательных путей. Если вы хотите узнать, как говорят датчане, попробуйте сунуть в зубы сразу две сигары, набрать в рот воды и сказать несколько слов. Получится похоже. Иностранцу обеспечен огромный успех во всех трех странах, если он выучит хотя бы одно скандинавское слово. Швед нежно прижмет его к груди и прослезится, если чужеземец подпоет ему припев одной из самых популярных шведских песен: «До дна, до дна, тра-ля-ля-ля».

Датчанин любит потешать людей, а еще больше — потешаться сам; ему кажется страшно смешным подбить иностранца произнести несколько слов по-датски. День, когда ему вдруг встретится иностранец, способный выговорить датское слово, будет самым черным днем в жизни датчанина.

Если заставить шведа, норвежца и датчанина говорить друг о друге, то выяснится, что современный викинг представляет собой, так сказать, пестрое явление.

Если попытаться выведать у норвежца, что он думает о шведах и датчанах, то он ответит что-

нибудь вроде: «Я слышал, в Финляндии живет очень странный народ». Если, однако, вы будете настаивать, то сможете добиться еще чего-нибудь. Например: «Они же не виноваты, что они не норвежцы». И уже под конец, после долгих раздумий, произнесет: «Швед — совсем неплохой человек, когда трезвый». Немного еще подумав, он добавит: «А датчанин страшно занятный, когда выпьет».

Датчанин значительно легче проведет самоанализ. Он весел, покладист остроумен, обладает чувством юмора, услужлив, гостеприимен, еще раз остроумен, любит детей, животных и себя самого. Сколько-нибудь твердого мнения о своих скандинавских братьях у датчанина нет. «Мы здесь, в Скандинавии, все как одна большая семья», — говорит он, и на его лице написано, что он в восторге от больших семей при стесненных жилищных условиях.

Если анализировать свой характер станет швед, эта затея очень скоро превратится в сложнейшее мероприятие, потому что швед себе совершенно не нравится. С горячей убежденностью он заявит вам, что он архискучный, то есть не просто скучный, но скучный в самом сильном значении этого слова, просто смертельно скучный, церемонный, сдержанный и замкнутый. Во время этой горячей пессимистической исповеди каждую минуту ждешь, что швед выйдет из себя не в переносном, а в прямом смысле — покинет свою оболочку, бросит на пол и примется топтать ее, а потом с негодованием отбросит пинком ноги в сторону. Если вы пойдете ему навстречу и согла

ситесь, что он, может быть, и в самом деле чуть-чуть слишком хорошо воспитан, то нанесете этим удар в солнечное сплетение. Швед не успокоится до тех пор, ппка не убедит вас, что это — злостный наговор, придуманный датчанами и норвежцами, потому что из всех скандинавов только он, швед, черт возьми, знает, как вести себя в порядочном обществе. О своих скандинавских собратьях швед выскажется очень неохотно: «Что они за люди, я вам сказать не смогу».

Даже в таком коротком рассказе о современном викинге нельзя обойти молчанием его подругу. В Скандинавии есть еще мужчины, которые смотрят на женщину просто как на кухонное оборудование (правда, очень нужное). Это, считают они, неотъемлемое право истинного викинга. К их великому сожалению, женщина играет все большую роль в самых различных областях жизни: есть женщины — адвокаты, инженеры, священники и даже кондукторы трамваев.

Викингу остается утешаться тем, что женщине все-таки платят на 15—20 процентов меньше, чем ему за ту же работу. Утешительны и такие данные опроса: 50 процентов скандинавских мужей наотрез отказываются помогать своим женам мыть посуду. Ревнители традиций в этой связи утверждают, что, если процент снизится хотя бы на немного, то в разговорах о мужчинах Скандинавии уже нельзя будет употреблять гордое слово «викинг».

Перевел с датского Ю. ПОСПЕЛОВ

Рисунок В. ЧИЖИКОВА

ВОЗВРАЩЕНИЕ К КАМНЮ?

У ацтеков, отличавшихся своеобразным отношением к драгоценностям, более всего ценилась яшма, и только за ней следовали медь, серебро и золото. Яшму использовали и шумеры; изделия из нее находили в гробницах фараонов; о яшме трогательно писал А. Е. Ферсман, описывая мертвый камень так, словно видел в нем что-то происходящее, движущееся, но заметное только ему, — «все чище, светлее, прозрачнее делается тон камня», вот «выступает прекрасная головка», «извиваются... какие-то неясные чудови

ща...». Этот камень вмещает в себя любую человеческую фантазию, каждый, кто держал в руках кусок яшмы, может описывать самые странные свои видения, ссылаясь на то, что видит их в рисунке камня, — все это выглядит достоверностью и не может быть опровергнуто. И только странной случайностью можно назвать то, что в странах Востока и на Памире камень не оценили по достоинству. Возможно, памирские гранат и лазурит просто заслонили собой яшму.

Но не совсем. Еще сейчас жители Дарваза помнят знаменитых дарвазских усто — мастеров каменных дел. А недавние находки

геологов могут воскресить па-мирскую яшму как поделочный камень. Разведаны запасы лалов и лазурита, за яшмой же не надо даже уходить в землю, она на поверхности. С перевала Абурабат до месторождения яшмы всего несколько километров. Причем дорога пролегает к ней прямо по водораздельному хребту, и, по отзывам геологов, здесь может пройти даже бульдозер...

Древняя традиция любви к украшениям, общая для большинства народов Памира, может вернуть камню жизнь. Так что памир-ская яшма ждет своих усто.

ЗАГАПНИ ПРОЕКТЫ ОТКРЫТИЯ

45