Вокруг света 1972-05, страница 19

Как грустно замечают ребята о «Сопке встреч», она тоже «подлежит сносу».

— Э-э-эй...

В ушах только шорох сухой травы, и на месте, где стояла косуля, легкое дрожание ольховой ветки.

В том, что природа отступает, уходит вглубь, есть что-то закономерное, хотя и грустное. Но хочется думать, что рядом с островами, созданными руками человека, всегда найдется место для островов природы, как самого совершенного и прекрасного, без чего нет жизни на земле.

— Мы зде-е-есь...

Я выхожу на дорогу, и втроем мы идем вдоль улицы будущего большого порта.

лоция японского МОРЯ

Приходя по вечерам в свою каюту, я листал лоцию Японского моря, подаренную мне моряками. Это книга в красном переплете с золоченым тиснением. В самом начале лоции есть «Обращение к мореплавателям», в котором гидрографическая служба флота просит для поддержания лоций и карт на современном уровне сообщать «о случаях расхождения карт, лоций и других руководств для плавания с местностью...». В этой книге четким морским языком написано все, что нужно знать капитанам о заливах, проливах, бухтах, очертании берегов и т. д. Но самое любопытное в лоции — это поправки. Узкие полоски бумаги, приклеенные у корешка, на которых напечатаны происшедшие изменения; например, на странице, где коротко написано о соседнем с бухтой Врангеля рыбацком поселке Козьмина, вклеена поправка: «У берегов вершины бухты Козьмина сооружен небольшой пирс с глубиной у его оконечности 3,5 метра». И чем чаще я перелистывал страницы лоции, тем дольше останавливался на описании бухты Врангеля. «Бухта Врангеля вдается в восточный берег залива Аме

рика между мысом Каменского и находящимся в восьми кабельтовых от него мысом Петровского. Северный и северо-восточный берега бухты возвышенные. К восточному берегу подходит покрытая травой обширная низменная долина, по которой протекают впадающие в бухту речки Хмыловка, или Тахангоу, и Глинка. Южный берег бухты образован пологими, а юго-западный более крутыми склонами прибрежных гор. Склоны гор покрыты кустарником и лесом». Вот и все. Но капитаны уже видят временный пирс и первую причальную стену! Знают и видят, как почти ежедневно меняются очертания берегов и глубина в бухте. На берегу виднеются строения и дорога, бегущая между сопок и огибающая почти всю бухту. Но пока поправок в лоции нет. И это понятно, иначе пришлось бы вносить эти поправки ежедневно. Сейчас в бухте Врангеля время больших перемен, и, пожалуй, лишь через несколько лет, когда бухта откроет свои ворота всем кораблям — большим и малым, в лоции появится поправка. Она будет выглядеть приблизительно так: «В бухте расположен самый глубоководный и самый крупный порт в СССР. В бухту могут входить суда водоизмещением более ста тысяч тонн. 69 причалов оборудованы самыми совершенными механизмами, автоматикой. Глубины у причалов 16 метров. Длина причального фронта 12 километров. Вдоль причалов проложены железнодорожные пути, связанные с железнодорожной сетью страны. Порт Врангеля открыт для захода иностранных судов и имеет регулярное сообщение с портами всего мира...»

Может быть, характеристики будут даны более емко и точно, а информация будет подробнее,' но одно бесспорно: в лоцию Японского моря, в раздел бухты Врангеля, будет внесена одна БОЛЬШАЯ ПОПРАВКА.

Владивосток — Находка — бухта Врангеля

ПОЖАР, НА КОТОРЫЙ МОЖНО И НЕ СПЕШИТЬ

Географ X века Ибн-Хаукаль первый описал подземный пожар у крепости Сарвадан, неподалеку от озера Искандер-куль. (Сейчас от крепости остались руины.) Здесь добывали нашатырь, который затем поступал в лаборатории алхимиков Востока и Запада.

В наше время геологи не раз посещали это место, ибо пожар длится до сих пор... По их подсчетам, пласты каменного угля занялись примерно три тысячелетия назад, то есть задолго до того, как был построен афинский Акрополь.

Мне тоже довелось побывать на подземном пожаре, командировал меня туда Геологический институт Таджикской академии наук.

Крутая тропа шла сначала мимо окаменевших стволов гинкговых деревьев, росших около двухсот миллионов лет назад в лесах юрского периода. Затем по обе стороны начались древние выработки возникшего при пожаре нашатыря. Вряд ли тропа была длиннее пяти километров, но осилили мы ее часов за пять — настолько она была тяжела. Но вот вдали показался голубоватый дымок... Он поднимался из россыпи камней. Мы уви-

Ч ИТ AT ЕЛЬ СООБЩАЕТ

дели трещину и над ней грубо сделанный очаг.

Температура горящего газа оказалась равной 350 градусам; чайник вскипал гораздо быстрей, чем на костре или плите.

Мы обследовали пещеры. В первой — диаметром около десяти и высотой около пяти метров — стоял голубой удушливый газ. С потолка, образуя желтые свечи, капала сера. Там же и на стенах виднелись со-сулькообразные натеки квасцов; отдельные кристаллы квасцов и нашатыря блестели точно алмазы.

Подобных пещер, иногда большего, иногда меньшего размера, оказалось немало. В одной из них все стены были покрыты прозрачными сверкающими кристаллами нашатыря, но любоваться ими можно было только лежа — лишь у земли жара была терпимой. На полу другой пещеры, казалось, собрались беленькие и желтенькие ежата; то были сростки игольчатых кристаллов нашатыря и серы.

В последующие дни я с помощью рабочего Ахуна провел глазомерную съемку местности и нанес на план все выходы горячих газов. Большинство из них обнаружилось не в пещерах, а под осыпями в трещинах скал. Здесь отложились разнообразные минералы — магнитный железняк, нафталин, нашатырь, сера, квасцы. Были и такие минералы, которых я вообще никогда не видывал.

Я обратил внимание, что дно некоторых оврагов кажется сырым, хотя дождя здесь давно не было, а источники на перевале — вещь маловероятная. Попробовав влажный песок на язык, я убедился, что он страшно кислый и жжет. Серная кислота? Так и оказалось — в лаборатории анализ «влажной» породы показал, что в песке содержится около семнадцати процентов серной кислоты.

Кое-где попадались очень любопытные сростки нитевидных кристаллов нашатыря. Обычно кристаллы нашатыря можно ломать рукой, а эти стойко сопротивлялись ударам тяжелого геологического молотка!

Пласты каменного угля горят здесь на большой глубине, вышележащие обращаются при этом в кокс. Пар и газы, конденсируясь, образуют то разнообразное минеральное богатство, которым мы любовались на поверхности.

Во время войны жители соседнего кишлака Рават добывали на этом подземном пожаре (его площадь несколько гектаров) столько квасцов, что их хватало на все кожевенные заводы Средней Азии. Видимо, здесь в промышленном масштабе можно также добывать нашатырь, серу и серную кислоту. Не знаю только, выгодно ли это экономически.

П. ВАДИЛО

17