Вокруг света 1972-06, страница 62

же вспомним о несчастных одесских котах, которых растерзали и сожрали крысы. Будем гуманными, товарищи!

— Догуманимся, что и нас крысы слопают, — сердито возразил похожий на тощего цыгана кочегар Федосюк. — Бывали уже случаи.

— Бывали, — поддержал я. — В Америке вон поезд остановился при переселении крыс, колеса забуксовали на них. Так от всех, кто ехал в поезде, одно воспоминание осталось. А скажите, хлопцы, бросать живых крыс за борт в океан гуманно? Травить их ядом гуманно?

Моряки молчали. Ведь пока крыса утонет, она мучается. Плавают они хорошо, значит — несколько часов мучений, а до берега миль сто с гаком. Разве доплывет?

— Я так соображаю, — промолвил помощник кока, — что уничтожать эту дрянь надо, только чтобы поменьше мучений. А без мучений... Вот мухам и жукам лапки отрывать и крылья — подлая штука. А когда юный пионер липкую бумагу для мух вешает? Муха прилипает и сутки потом на помощь зовет, мучается, жужжит. А бабочек на булавки насаживать и всяких букашек? Сколько часов они потом живые трепыхаются? Это, говорят, для школы делают, составляют жукарий, или бабочка-рий, или как его...

— Верно! — подхватил Федосюк. — А у нас не жучий гербарий. Мы для страны золото из заграничной буржуазии выкачиваем, трудовой хлеб вывозим. А крысы его жрут тоннами. И нечего тут всякую мораль разводить. Что крыса утопла, что другая ее задавила, один черт. Давить — это куда быстрее.

При одном воздержавшемся решение было принято. Постановили: заготовить крыс пятьдесят с гаком. В общем, сколько накопится в ловушках.

На следующее утро инициативная группа сняла стальную крышку с угольного бункера. Эта крышка нам служила не раз. В жару ее переворачивали и наливали из пожарной системы забортной водой. Получался небольшой сидячий бассейн, в котором сразу плескалось по шесть человек. А тут крышку затянули сеткой, поставили внутрь широкий противень с питьевой водой и пустили туда весь ночной улов — штук семьдесят сытых и ленивых крыс. Пускай они там самоопределяются.

В первые часы наблюдатели заметили лишь несколько мелких стычек между самцами. Но к вечеру крысы проголодались. И в сумерки разгорелся первый бой. Кончился он быстро. Пяток побежденных стал ужином победителей. Ночью вахтенные и я наведывались к люковой крышке, но, кроме сонной возни, ничего не заметили. А на восходе солнца развернулось новое сражение, в результате которого поголовье уменьшилось еще на несколько пленников. Через неделю под сеткой осталось не больше двух десятков зверей. Но это действительно были звери. Сильные, свирепые, они жались к стенкам крышки, осторожно поглядывая красными глазами на соседей. Голод толкал их на новую битву.

Наконец, наступил день, когда под сеткой остались два лютых зверя. Впереди их ждала последняя и окончательная схватка. Больше суток они следили один за другим. Шелковистая шерсть на хребте обоих стояла дыбом. Глаза светились ненавистью.

В ожидании крысиной дуэли моряки начали заключать пари. Федосюк, когда я стал его укорять в несознательности, с усмешкой сказал:

— На бегах люди ставят на лошадь. А я поставил на крысу. Чем плохо? Она у меня меченая, я ей через сетку суриком на спину капнул.

А звери продолжали следить друг за другом.

Когда начинал шевелиться один, другой тут же, весь напрягшись, становился в боевую позицию.

— Волынят! — сердился Федосюк. — И чего, спрашивается? Все равно деваться некуда, а они тянут.

В 4.30 утра на моей вахте впередсмотрящий посветил фонариком сквозь сетку и прибежал в рулевую рубку взволнованный, запыхавшийся.

— Ходят, — сообщил он театральным шепотом. — Вдоль стеночки. Видно, будет дело. Разрешите последить?

— Ну, последи, — нехотя согласился я. — Только не вздумай будить команду. Это вам не цирк.

Обошлось без побудки. Участники пари, просыпаясь по различным причинам, обязательно выбегали на палубу с фонариками. Недолгая вспышка наД сеткой, затем длинный луч протянулся на миг к Полубаку — и оттуда, словно по огневой или водяной тревоге, стали выскакивать парни. Лучи нескольких фонариков слились воедино над сеткой. Схватка была недолгой. Победил зверь, «маркированный» суриком.

Триумфатор не успел как следует позавтракать' своей жертвой. Только он начал трапезу, выигравшие пари принесли ему сала, отличных английских галет, жестянку из-под сардин, наполненную сгущенным молоком. Он охотно принялся за угощение.. Один из кочегаров осторожно погладил зверя пальцем вдоль спины и радостно воскликнул:

— Хлопцы, он же совсем ручндй!

Когда крысак позавтракал и стал умывать мордочку, кочегар снова его погладил, затем деликатно и бережно взял на руки и посадил на палубу.

— Назовем зверя, — предложил он, — Мишкой.

— Выдумал! — рассердился боцман, — Людским именем. Я сам⁴ Михаил, а ты мне эту нечисть в тезки лепишь. Назвали бы на каком заграничном языке. Вон вчера пароход проходил «Кинг оф Индир», Под английским флагом.

— Пусть просто Кинг, — предложил радист. — Это по-английски король. Зверь теперь тоже вроде короля. Крысиного.

Кинг, видя расположение людей, прогуливался по палубе, обнюхивал лебедки, бочки, бухты маниль-ского каната. За ним ходили моряки, совали под нос лакомства, гладили. Он обнюхивал у них руки, ботинки — знакомился с новыми друзьями.

Перед полуднем крысиный король исчез. Моряки заволновались.

— Думаю, отправился по своим королевским делам, — успокоил их я.

— Это по каким же? — с надеждой спросил федосюк.

— Как положено всякому королю. Расправляется сейчас с подданными, вершит суд. Головы так и .летят!

Я угадал. В нескольких местах, особенно в кубриках кочегаров и в подшкиперской, временами слышались необычный визг и возня. Потом все затихло, и на палубе появился Кинг. Его крысиное величество был, судя по походке, несколько утомлен, но в отличном настроении. Вспоминая объяснения французского штурмана, я представил себе, сколько сейчас в недоступных для нас закоулках судна валяется задавленных крыс. Представил — и забеспокоился: как бы от этих казненных не началась на пароходе какая-нибудь зараза.

Но, несмотря на жаркие дни, как я ни принюхивался, никаких тревожных признаков не Зыло. А возня за переборками продолжалась. Мало tofo, испуганные крысы в изрядном количестве ст^ли выскакивать на палубу, в панике метались по ней. А вот и Кинг. Он спокойно выбирал очередную

60