Вокруг света 1972-10, страница 7

которые были взяты в самом центре... Атлантики! Получилось, что если Атлантика «подтекает» под полярные льды, то Ледовитый океан, в свою очередь, «течет» в экваториальные широты. Мировой океан воистину един.

Таковы те существенные открытия, которые стали возможны благодаря кооперации усилий физико-химиков и полярников, океанографов, благодаря тому, что в 50—60-х годах в Советском Союзе был создан мощный флот океанографических судов и сеть полярных научно-исследовательских станций.

Изотопные методы применяются не только в изучении океанов. Говорят, что лучшая в мире пресная вода — байкальская. В самом деле, Байкал чист и прозрачен, пожалуй, как никакое другое крупное озеро. Но почему его вода столь уникальна? Какова ее природа? Сейчас, когда значение Байкала так возросло, подобные вопросы имеют отнюдь не местное значение, и ученые Киева вместе со своими коллегами из Москвы и Иркутска занялись их изучением. Ответ оказался, по-моему, поразительный: вода Байкала прошла не менее чем тройную дистилляцию! Вода, идущая к озеру из океана по воздуху, как минимум трижды выпадала дождями на землю и испарялась вновь, прежде чем вылиться в Байкал и впадающие в него речки. Так что, пожалуй, можно сказать, что самые чистые дожди льются над Байкалом. Ибо воду тройной дистилляции имеет не всякая лаборатория...

Изотописты проследили путь воды в океанах. В воздухе. На земле. А под землей? Да, и под землей тоже.

На Курилах рядом вулканами бьют гейзеры. Фонтанами из-под земли рвутся струи нагретой и перегретой воды. Рядом дымится вулкан. Из гейзера идет вода, и из вулкана тоже — облаками пара. Одна и та же это вода или разная? Рожденная земными глубинами или нет? Анализ доказал то, что подозревали геологи: вода разная. Гейзеры извергают обычную воду, ту, дождевую, которая впиталась в почву, дошла до горячих слоев, а затем кипятком и паром вырвалась наружу. Вулканическая же вода действительно содержалась в породах, пока разогрев недр не испарил ее через жерла вулкана.

Вновь мы убеждаемся, сколь тесен сейчас союз физико-химии, союз изотопии с науками о Земле. Правда, союз этот пока больше касается проблем теории. Что же касается будущего... В институте мне напомнили давнюю историю. У Эвклида, как говорят, однажды был ученик, который, едва усвоив постулат о параллельных, стал требовать ответа насчет практического применения этого постулата. Эвклид в ответ подозвал раба и сказал: «Дай этому человеку пару монет, он пришел не за знаниями, а за деньгами». Но ведь сам-то Эвклид был вовсе не чужд практическому применению своей науки! За что же он так сурово обошелся с юношей? Да просто потому, что был раздражен постановкой вопроса.

В науке нет сугубо теоретических и сугубо практических работ. Любое достижение теории рано или поздно обогащает практику, а практика, в свою очередь, естественно, заставляет развиваться теорию. То же самое можно наблюдать и в изотопии. Водород имеется не только в воде, а, например, и в нефти. Природа нефти, происхождение нефти — проблема все еще не до конца ясная. А от окончательного вывода здесь зависит многое — направление поиска нефти, в частности. Для нашей страны с ее просторами этот во

прос имеет, пожалуй, особое значение. Было бы очень интересно изучить углеводороды нефти с точки зрения содержания в них дейтерия и протия. И одновременно изучить под этим углом зрения кости ископаемых животных, останки ископаемых растений в угле, древнюю воду, которая всегда сопровождает нефть, и все это сравнить. Поскольку тем или иным процессам отвечает свое соотношение дейтерия и протия, то не удастся ли благодаря этому реконструировать прошлое? Узнать, как и в силу каких процессов образовалась нефть?

Между прочим, древняя вода тоже крайне интересный объект исследований. Сотрудники института, рассказывая о своих предположениях, естественно, оговариваются, что они не геологи и не претендуют на строгость своих умозаключений. А суть дела вот в чем. Когда геологи ищут нефть, они стараются бурить скважины там, где имеются «купола», то есть пласты лежат так, что образуют замкнутое пространство, напоминающее купол здания. В таких «куполах», как в ловушках, нефть прежде всего и концентрируется. Принцип неплох, но часто не срабатывает: структура подходит, а нефти в ней нет.

Меж тем при бурении скважин появлению нефти обычно предшествует появление воды. То есть, где нефть, там и вода. Но, к сожалению, там, где вода, не обязательно есть нефть! Пока не показались ее блестки, бурильщик не знает, попал он в нефтяной пласт или не попал.

Но «предваряющая» вода имеет, по-видимому, какое-то непосредственное отношение к нефти. И, логически рассуждая, можно прийти к выводу, что эта вода та самая, которая сопровождала рождение нефти, скопилась в куполе и не обменивается с другими водами, находящимися вне его. Ведь если в куполе есть трещины, через них уйдет и нефть, и древняя вода.

И вот возникает такая идея: исследовать на изотопный состав воду нефтеносных горизонтов, воду тех горизонтов, где нефти нет, и воду окрестных рек и озер. Если гипотеза справедлива, вода нефтеносных слоев должна отличаться от окрестных вод, а у вод «пустого» слоя, откуда ушла и нефть, и древняя вода, этой разницы не обнаружится.

В Средней Азии с помощью местных геологов сотрудники института, обследовали около сотни скважин, сравнили данные с анализом речной воды. И что же? Там, где есть нефть, наблюдается изотопное различие. Правда, данных все еще мало для того, чтобы эта гипотеза превратилась в теорию, нужно накапливать факты. Если окажется, что нефть всегда или почти всегда есть в том случае, когда вода из скважины и вода из соседних источников имеет разный изотопный состав, то, значит, найден надежный метод поиска нефти. А если зависимость окажется не столь тесной и надежной закономерности нет, то идея не даст плодов.

Впрочем, неизвестность — обычный спутник исследований. Если заранее известны результаты опыта, нового не узнаешь. А ведь самые интересные открытия — именно те, которые нельзя предвидеть.

...Курится над плесом легкий туман, прозрачными струйками тает в вечернем воздухе. Поднялся — и исчез. Но след капельки воды как в пространстве, так и во времени перестает быть неуловимым. Ибо вода помнит все.

В. ДЕМИДОВ, наш спец. корр.

Киев — Москва

5