Вокруг света 1972-11, страница 55

ду поползли слухи: в замке поселили алхимика, чтобы делал курфюрсту золото. Верно, ведь ради чего другого стал бы курфюрст превращать дворец в мастерскую?

В XVIII веке алхимия еще не ушла в область преданий, и в королевских дворцах, резиденциях епископов, замках крупных феодалов, уединенных лабораториях, пропитанных едкой кислотной вонью, трудились истощенные люди с безумными глазами. Золото нужно было всем, поэтому алхимики довольно легко находили и кров и стол у тогдашних европейских владык. Алхимиков носили на руках, их так берегли, что практически каждый из них превращался в узника, за каждым

шагом которого следили специально приставленные стражи.

История сохранила для нас имя мейсенского алхимика: Иоганн Фридрих Бётгер, девятнадцати лет, аптекарь. Доставлен он был в 1701 году сначала в саксонскую столицу Дрезден ко двору курфюрста Августа Сильного, а затем в мейсенский замок Альбрехтс-бург.

В одном из залов замка висит большая картина, на которой Иоганн Фридрих Бётгер изображен в минуту мучительного размышления. Он действительно молод, красив, без ненужного здесь, среди тиглей и посудин с порошками, придворного парика. На плечи наброшена меховая шуба—в каменном просторном замке страшный холод, но рубашка на груди распахнута, чулок на одной ноге спустился, другая нога, похоже, и вовсе не обута. В перепачканных руках алхимик держит стеклянную колбу с золотистой густой жидкостью... Может быть, это та самая тинктура, с помощью

которой можно превращать дешевые металлы в золото? Увы, нет. Займись Бётгер поисками тинктуры или философского камня, мы вряд ли знали бы его имя — так много алхимиков кануло в безвестность вместе со своими туманными рецептами и бесплодными опытами. Бётгер же вписал свое имя в историю тем, что открыл тайну производства фарфора.

Еще со времен раннего средневековья фарфор попадал в Европу из Китая, однако все попытки выведать у китайцев их секрет кончались неудачей. Фарфор стоил в Европе бешеные деньги, он был предметом не просто роскоши, а роскоши королевской. Известен случай, ког

да китайский столовый сервиз выменяли на полк солдат, целый полк бравых прусских вояк — с усами, оружием и полной амуницией.

Были попытки создать фарфор в Италии, во Франции, но фарфор этот не мог ни в какое сравнение идти с китайским — прозрачно-молочным или цветным, всегда звонким, нарядным.

И вот первый фарфор в Европе — настоящий фарфор! — сделан был аптекарем Иоганном Фридрихом Бётгером в марте 1709 года. А 13 марта 1719 года в возрасте 36 лет безнадежно отравленный химикатами, хронически простуженный альбрехтс-бургскими сквозняками аптекарь Бётгер скончался. Слава алхимика, слава безвестности сопутствовала ему и после смерти. Никто не знает, где он похоронен, и под установленным много позже памятником открывателю никто не лежит. Алхимиков всегда хоронили именно так — ни камня, ни креста на могиле.

Так кем же был он, Иоганн Фридрих Бётгер? Алхимиком-не-удачником, искавшим одно, а нашедшим совершенно случайно другое? Или ученым, хорошо знавшим, что он хочет, и шедшим к своей цели мучительным путем? Недавно найденная «рецептная книга» Бётгера развеяла старую легенду о том, будто он искал для Августа Сильного способ превращения в золото любого металла и совсем случайно нашел фарфор. Это показывает сам ход поисков, последовательность экспериментов.

Известно, что Бётгер начал работать с Эренфридом Вальтером Чирнгаузеном, известным математиком, физиком и минералогом. Вместе создали они мейсенский фаянс — смуглый предшественник фарфора. Чирнгаузен умер в 1708 году—за год до рождения фарфора.

Отцами саксонского фарфора были они оба — энциклопедист и эрудит Чирнгаузен и изобретательный экспериментатор Бётгер. Но отчего фарфор был открыт именно здесь? Разве не существовали в других местах талантливые ученые, способные разгадать «китайский секрет»? Конечно, существовали. Зато не было в других местах трех «саксонских условий».

Первое из них—каолин. Этим китайским словом именуют белую глину, силикат алюминия. Каолин имелся в изобилии в карьерах Зейметца, Зорнцига и Шлетта — местечек вблизи Мейсена. До того как научились делать фарфор, каолин шел на пудру для дворянских париков.

Китайская пословица, известная среди европейских «искателей фарфора», гласит: «Каолин без петунцзе — все равно что мясо без костей». Бётгеру и Чирнгау-зену удалось установить, что таинственный «петунцзе» не что иное, как полевой шпат. Но, как оказалось, годился не любой полевой шпат, а тот, что добывается в Скандинавии. Как могли догадаться об этом ученые? Только обладая солидными знаниями в области геологии. Но ведь именно в соседнем городе Фрайбурге находилась горная академия — старейшая в мире. В ней в это время работали ученики знаменитого Георга Агриколы, написавшего двенадцать тсмов «О горном деле и металлургии». В академии собраны были данные о минералах чуть ли не всей Европы. И наконец, третье: в столице Саксонии Дрездене жили и творили тогда выдающиеся скульпторы, художники и ювелиры. Без

ГОЛУБЫЕ

МЕЧИ МЕЙСЕНА

53