Вокруг света 1972-12, страница 38

уан Кабраль трудился ^ одно время на виноград-* нике моего дяди, подрезая лозу. Это был высокий бедный мексиканец. Жена Консуэла, сыновья Пабло и Пан-чо, три дочери, хромой кузен Федерико, четыре собаки, кошка, дробовик, старая кляча, ветхий фургон, куча горшков и кастрюль — вот все, что он имел.

В то утро, когда Хуан подъехал со всей своей оравой (он

У. САРМ И

Рассказ

искал работу), мы с дядей беседовали о чем-то во дворе фермы.

— Что это? — удивился дядя.

— Мексиканцы, — ответил я.

— Откуда ты знаешь?

— Так вон же собаки, — показал я. — Мексиканцы — народ благородный и простой. Как ни бедны, они всегда держат свору собак. Мексиканцы — это индейцы, смешанные с другими благородными расами.

— Чего они хотят?

— Работы, — сказал я. — У них, правда, скорее разорвется сердце, чем они это признают, но без работы они не могут.

— Я не нуждаюсь в помощи,— заявил дядя.

— А им все равно, — сказал я. — Они развернутся и поедут к следующему винограднику.

Фургон медленно вкатился во двор, и Хуан Кабраль приветствовал нас:

— Buenos dias, amigos!¹ — Потом спросил на ломаном английском: — Найдется ли у вас работа для сильного мексиканца?

— Для кого, например? —-спросил дядя.

— Для меня, — сказал Хуан Кабраль. — Для Хуана Кабраля.

— Хуан Кабраль, — произнес мой дядя. — Нет, работы нет.

— А какая плата? — поинтересовался Хуан.

— Что он сказал? — спросил у меня дядя. И, чтобы не выдать замешательства, закурил сигарету.

— Он хочет знать, какая плата.

— А кто говорит о плате? — изумился дядя. —- Я никого не нанимаю.

— Все равно он хочет знать,— сказал я. — Он видит, что ты никого не нанимаешь.

Дядя был поражен.

¹ Добрый день, друзья! (испан.).

— Ну, — сказал он, — япошкам я плачу тридцать центов в час. Большинство фермеров платит двадцать и двадцать пять.

— Тридцать центов в час, — передал я Хуану.

— Маловато, — сказал мексиканец. — Мне надо прокормить столько ртов в эту зйму.

— О чем он?

Дядю ужасно огорчало то, что он не понимает Хуана и приходится все время переспрашивать меня.

— Он говорит, что тридцати недостаточно — ему столько ртов кормить в эту зиму.

— Кого ему надо кормить?

— А всех тех, что в фургоне,-— кивнул я.

— Где' же они собираются жить?

— Не знаю, — сказал я. — Где-нибудь да пристроятся.

Хуан Кабраль молчал. Одна из его собак подошла к дяде и лизнула его руку. Дядя подпрыгнул и в страхе оглянулся.

— Это еще что такое?! — воскликнул он.

— Одна из собак этого мексиканца, — сказал я.

— Прогони ее от меня. Ну живо!

Я велел собаке вернуться на место, и она послушалась.

Дядя впился в нее взглядом. Он прямо-таки изучал ее, когда она шла к фургону.

— Обыкновеннейшая собака, — заключил он. — Такие сотнями бегают по улицам.

— Правильно, — согласился я.

— Она и цента не стоит.

— Ее даже даром никто не возьмет, — сказал я. — Даже с двумя долларами в придачу.

— Я бы не взял и с тремя, — сказал дядя. — На что она годится? Может она, к примеру, поймать зайца?

— Нет.

— А напугать воров?

— Нет, — опять сказал я. — Она выйдет им навстречу и будет лизать руки.

— Так какой же от нее прок?— удивился дядя.

— Совершенно никакого, — согласился я.

— Тогда зачем они держат их целую свору?