Вокруг света 1972-12, страница 36

Чрезвычайно важна малая соленость моря: девять с половиной — десять с половиной про-миль (один промиль — это грамм солей, растворенный в тысяче граммов морской воды). Юное поколение рыб весьма чувствительно к изменению солености, особенно если она повышается. Достаточно, чтобы она увеличилась на какую-нибудь половину или один промиль, и площадь нагула значительно сокращается.

Наглядным примером может служить 1971 год, когда соленость подскочила до одиннадцати и восьми десятых промиля. Молодь, словно предупрежденная собственной метеорологической службой, сразу повернула на север, сгрудилась в Таганрогском заливе, где благодаря донской воде соленость осталась на привычном уровне.

Но тревога за Азовское море растет независимо от природных капризов. Все меньше и меньше становится в нем рыбы, особенно ценной. Причина?

Год от года скудеет речной сток. Это одна из издержек высоких темпов развития хозяйственной деятельности человека. Расширяются, обновляются, растут ирригационные системы. Молодеют старые, рождаются новые города, вступают в строй заводы, воды им требуется все больше и больше. Речной, той самой, что раньше попадала в море, а теперь не попадает. Она журчит в кранах, поглощается котлами, растекается по полям. Этот процесс нельзя ни остановить, ни . существенно ограничить. А раз так, Азовскому морю будет доставаться все меньше и меньше пресной воды.

Дефицит немедленно покроет «добрый дядюшка» — Черное море. Вот только соленый его дар куда как губителен для азовской рыбы.

Рост народного хозяйства, по прикидкам исследователей, экономистов, инженеров, уже к середине 70-х годов поднимет соленость Азовского моря до тринадцати-четырнадцати промилей. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Все предельно ясно: если мы не возьмем на себя заботу об Азовском море, то оно переродится и рыбы в нем станет совсем мало.

Спор о том, как быть с Азовским морем, чтобы наилучшим образом помочь его подводным жителям, не затухает несколько лет. Спорили ученые различных специальностей, инженеры, ихтиологи,

проектировщики и просто люди, обеспокоенные судьбой рыбьего инкубатора и питомника, его настоящим и будущим.

И вот после длительных поисков, жарких схваток, всестороннего изучения родилась, как это иногда бывает, истина — реальный и смелый проект, проверенный точными расчетами. Большую роль тут сыграло деловое содружество трех научных учреждений: Океанографического института, Азовского института рыбного хозяйства и Всесоюзного института «Гидропроект».

КТО ПОБЕДИТ?

Просторный зал на двадцать первом этаже здания из стекла, металла и бетона, воздвигнутого в Москве на стрелке Ленинградского и Волоколамского шоссе. Много воздуха, свет льется с трех сторон, затопляет столы, шкафы, вьющиеся растения, листы кальки. Главный инженер проекта схемы комплексного использования и охраны водных ресурсов Азовского моря Николай Алексеевич Ос-мер любезно и охотно знакомит меня с тремя вариантами разработанной схемы. Каждый выдвигает себя в качестве «единственного и неповторимого» претендента-

спасителя. Только он, и никто другой...

Познакомимся с «конкурентами».

Первый вариант предусматривает переброску вод из Других речных бассейнов. (К сожалению, не из соседних, где у самих с водой туговато, а издалека, с Севера.)

Второй — сужение, или, как говорят инженеры, стеснение, Керченского пролива простой дамбой, ограничивающей перемещение вод из одного моря в другое.

Наконец, третий вариант — это перекрытие пролива плотиной с гидротехническим оборудованием, регулирующим обмен между морями.

Какой вариант обладает наивысшими шансами одержать верх над своими соперниками с точки зрения экономической, технической, биологической?

Первый — покушается на часть воды северных рек и озер, переброшенной как бы по большой дуге через великую Русскую равнину. Множество нитей надо протянуть между реками Сухоной, Онегой, Северной Двиной, озерами Кубенское, Лача, Вожа к верховьям Волги.

Задумано пробивать каналы,

насыпать плотины и дамбы, чтобы заставить воду изменить излюбленные пути и побежать к Рыбинскому морю, к Волго-Балтийскому водному пути, а оттуда стечь вниз по Волге до расширенного, перестроенного Волго-Донского соединения (нынешнему не управиться!), а затем попасть в Цимлянское водохранилище.

Таким путем намечено ежегодно на протяжении первых пяти лет переправлять двадцать-три-дцать кубических километров воды. Этот немалый объем воды предполагается затем уменьшить — Азовское море успеет вернуть себе малую соленость.

— Во сколько обойдется реализация этого варианта рассоления Азовского моря?

— Конечно, он потребует значительных ассигнований, — отвечает мой со.беседник. — Проект переброски оценивается примерно в два миллиарда рублей, израсходованных главным образом на прокладку сети каналов, строительство плотин, дамб, мощных электрических и насосных станций.

Дорого! Однако дело не только в крупных вложениях средств, трудовых усилиях. Нельзя рекомендовать столь значительное изъятие вод из хозяйственного оборота ради одной цели — сбережения молоди ценных рыб.

Второй вариант — дамба. Она, словно гигантский засов, перемахнет через пролив и на три километра зайдет дальше его вдоль Крымского полуострова. Однако она не запрет водное пространство наглухо, сохранятся тесный коридор, образованный со стороны моря дамбой, а с противоположной — крутым берегом.

Дамба, смонтированная из громадных железобетонных ящиков, заполненных песком и затопленных на дне, сузит площадь обмена водой между морями, но не даст возможности обдуманно управлять этим процессом на пользу рыбьему населению, предоставит его игре стихийных сил.

А это существенный минус, и вот почему. Кропотливый анализ водного баланса, исследование его сложного механизма привели гидробиологов и проектировщиков к парадоксальному на первый взгляд выводу: можно рассолить Азовское море за счет собственных ресурсов, не прибегая к солидным займам на стороне!

Самовосстановлению Ачовского моря послужит третий вариант — вероятный победитель в схватке трех претендентов. Он предусматривает сооружение в Керченском

34