Вокруг света 1973-01, страница 43
I лас, помимо участников, 40 тысяч болельщиков из Англии. «Две недели сплошного сумасшествия», — со вздохом сказала мне хозяйка гостиницы и посоветовала на это время уехать из Дугласа. Первым пунктом моего маршрута стал птичий заповедник на небольшом островке Саунд в полумиле от юго-западного побережья Мэна. Если не считать птиц, все его население состоит из смотрителя заповедника, его помощника да трех рабочих маяка. С первым из них я познакомилась через каких-нибудь пятнадцать минут после того, как катер высадил меня на крошечном причале, от которого едва заметная тропинка вела к стоявшему на холме старому каменному дому. В маленьком садике перед входом над клумбой с необычайно пышными алыми наперстянками склонился бородатый мужчина. Увидав меня, он выпрямился, протянул руку и без тени удивления — словно принимать рыжеволосых посетительниц было для него самым обычным делом — радушно приветствовал меня словами: — Заходите, заходите, рад с вами познакомиться. Я здешний смотритель Малькольм Райт. С этого момента я почувствовала себя желанным, хотя и несколько неожиданным гостем. — Давайте перекусим, а потом я покажу вам наш заповедник, — продолжал Райт. — Доставайте вашу провизию и прошу к столу... — Провизию? Мое изумление было, видимо, достаточно красноречиво. Райт огорченно вздохнул. — Разве вас не предупредили, что у нас здесь на Саунде с продуктами не слишком роскошно? Ладно, не расстраивайтесь. Как-нибудь обойдемся... В холодильнике нашлась банка томатного супа и консервированные бобы. После обеда Райт повел меня к береговым утесам, усеянным тысячами гнезд. У самого края почти отвесной стены он достал из гнезда серое в крапинку яйцо и протянул мне. В ту же секунду сверху с пронзительным криком, похожим на какой-то сатанинский хохот, на меня спикировала чайка, едва не выбив из рук невесомый шарик. Райт поспешил положить яйцо в гнездо, чтобы успокоить донельзя разгневанную хозяйку, которая долго еще сопровождала нас возмущенными криками. — Удивительно, она настолько чувствует себя дома, что не боится отчитать невоспитанных чужаков, хотя они и во много раз боль ше. Видимо, уверенность в собственной правоте даже в животном мире подчас бывает важнее силы, — заметила я. — Удивительно, говорите вы, — вздохнул Райт. — Удивительно, что наши пернатые нашли безопасный приют хоть на этом клочке суши. Другим повезло меньше. Вот вам пример. Наш остров славится на весь мир бесхвостыми кошками. А знаете ли вы, что раньше здесь была своя порода пони? Их так и называли «мэн-скими лошадками». На горных склонах и тропинках они могли дать сто очков вперед кому угодно. Исчезли. Так же как и мэн-ские коровы, у которых рога серпами загибались не вверх, а вниз, словно у баранов. Тут Райт прервал свой вдохновенный монолог во славу уникальности Мэна и лукаво взглянул на меня: — Впрочем, кое-чем мы можем удивить вас и сейчас... Заинтригованная, я поспешила за ним по узкой тропинке, петлявшей меж зеленых холмов. После бог уже знает какого поворота мы вышли в неширокую лощину, где паслось несколько овец с густой коричневой шерстью. Райт остановился и жестом пригласил меня полюбоваться ими. Признаться, я сначала не поняла, в чем дело, что смотритель заповедника находит необычного в овцах. Но вот вожак стада вскинул голову, и... я не поверила своим глазам: его голова была увенчана четырьмя изогнутыми могучими рогами. — Это наша чистокровная мэн-ская порода. Иногда у баранов бывает даже по шесть рогов, но это редкость, — объяснил Райт.— Они тоже почти вымерли, поэтому в 1969 году несколько пар привезли к нам в заповедник, чтобы- хоть так сохранить породу. Сейчас у нас их двенадцать штук... Позже я узнала, что происхождение мэнских овец, коров, да и бесхвостых кошек твердо не установлено. Так же как, впрочем, и бесхвостой породы кур, которая, правда, не является монополией Мэна. — Зато вы нигде не встретите такого множества фей, колдунов и легенд, как на нашем острове, — смеясь, прощался со мной Райт. — Только смотрите, чтобы вас не приняли за невесту и не заставили платить выкуп, когда будете путешествовать ю острову. Старинный обычаи, о котором упомянул он, действительно, до сих пор существует на Мэне. Ко гда невеста отправляется венчаться в церковь, подростки обязательно протягивают поперек улицы веревку и не пропускают свадебный кортеж до тех пор, пока родственники невесты Ht откупятся от «разбойников с большой дороги». Иногда через два-три квартала засада повторяется, если родители девушки состоятельные люди. Этот обычай носит шутливый характер, а вот в фей и колдуний на острове верят всерьез. В церковных архивах, например, можно найти сколько угодно отчетов о судах над ведьмами, хотя только одна из них была приговорена к смерти. Чаще же всего «ведьму» заставляли стоять возле церкви одетой во все белое. Считалось, что это раз и навсегда отобьет у нее oxoiy заниматься черным колдовством. В наши дни этот варварский обычай ликвидирован. Во всяком случае, Моника Уилсон, у которой я побывала в гостях, была одета в простое темное платье, и лишь традиционные украшения ведьм — серебряное ожерелье и такие же широкие браслеты — выдавали ее профессию. Причем эта бледная, нервная женщина с пронзительным взором горящих глаз не просто официально признанная колдунья, а верховная жрица мэнского шабаша ведьм, регулярно собирающегося в Касл-тауне на юго-восточном побережье острова. В число тринадцати его членов входит и муж Моники Кэмпбелл. Миссис Уилсон приняла меня у себя дома, на «Мельнице ведьм», к которой примыкает амбар, построенный в XVI веке, где предприимчивые супруги устроили своеобразный музей колдовства. Рогатые маски, мечи, амулеты, сломанное распятие, череп, зловеще оскаливший желтые зубы, кукла с проткнутыми булавкой губами, серебряная рука, оправленная в бирюзу, агат, и лунный камень, и другие принадлежности колдовского ремесла оккупировали в нем все стены от пола до потолка. — Скажите, эти экспонаты... э-э... действующие? — обратилась я к директрисе музея. — Конечно, только мы редко пользуемся ими. Ведь они предназначены для черной магии, а мы практикуем исключительно белую. — ??? — Вся разница в цели колдовства. Если вы стремитесь причинить зло, то гто черная магия. Мы же, когда собираемся на ша 41 |
