Вокруг света 1973-02, страница 28

Когда батальоны 42-й отдельной бригады из резерва Ставки Верховного Главнокомандования переправились через Волгу, город уже полностью выгорел.

Полмесяца среди домов метался огонь, пули секли камень, снаряды и мины грызли и рушили стены, танковые гусеницы крошили старый кирпич. Полмесяца над городом висела маслянисто-жирная черная туча. И в конце концов осталось лишь то, что не способно было гореть.

В пригород уже просочились небольшие группки немецких разведчиков, и матросам пришлось вышибать их с позиций, которые должна была удерживать бригада, пока не подойдет 13-я гвардейская дивизия генерала Родимцева.

Фашисты бросались в атаки с яростью, почти не сдавались в плен, очутившись в безвыходном положении, и предпочитали скорее умереть, чем отступить. Рассматривая серо-зеленые солдатские книжки убитых, Федор Жуков, командир 4-го батальона, обращал внимание на год рождения. Большинство было восемнадцатого или девятнадцатого года. Это были кадровые, обученные еще до войны молодые солдаты, успевшие набраться боевого опыта в Польше, Бельгии, Норвегии, Франции...

Высота 133,4 входила в полосу обороны моряков-североморцев. Но ее захватили фашисты еще до подхода бригады. С высоты просматривалось и простреливалось пространство километров в семьдесят А главное, она держала под прицелом все переправы, особенно те, по которым должны проходить солдаты Родимцева.

Командир отдельной бригады Герой Советского Союза полковник Батраков вызвал Жукова к себе.

— Садись, Федор Степанович, и вникай... Для нас эта высота как чирей. Для немцев — трамплин. К ней они подтягивают силы, чтобы отсюда скатиться в центр города и к Волге...

' Уже по одному тому, что Батраков начал разговор не по-уставному, Жуков понял, о чем пойдет речь дальше.

— Возьмешь?

— Одним батальоном?

— Но у тебя особый... моряки... комсомольцы...

— Здесь, — Жуков положил руку на большое зеленое пятно на карте-километровке, — лощина. Простреливается вдоль и поперек. А пуля не разбирается, в кого ей...

— Знаю, — оборвал Батраков и отвернулся к амбразуре.

Лощину успели окрестить «зоной смерти». Одичавшую кошку, выскочившую из развалин, немцы уложили с первой же очереди. А по лощине пойдет батальон, по численности равный пехотному полку. И другого пути нет. Только в лоб... Но если даже батальон проскочит эту проклятую «зону», если даже чудом овладеет высотой, то останется совсем мало людей, Смогут ли они выстоять потом? Резервы? Но Жуков хорошо знал, что их-то ни у Батракова, ни у соседей нет.

— Что молчишь, комбат? — выпрямился Батраков, отрываясь от амбразуры.

— Поговорить надо с ребятами, — проговорил Жуков, упорно глядя в угол.

— Эх ты, святая простота^ — улыбнулся Батраков, восприняв эти слова как согласие.

Жуков надел каску, взял автомат и пошел с ординарцем к своим.

Батальон размещался в балке Дубовой. Вдоль нее текла неказистая речушка Царица. С «братиш-ками»-североморцами судьба

столкнула Жукова совершенно случайно. До войны он отслужил действительную в Севастополе. Потом решил остаться на сверхсрочную. Командование послало Жукова в школу под Ленинград, которая готовила инструкторов по физкультуре. Когда началась война, Жуков стал армейским разведчиком. Потом его послали в подмосковный городок Перово на переформирование. Как раз в это время гитлеровцы начали наступление на юге. Учитывая, что в данный момент там решается судьба войны, командование начало снимать подразделения с других участков фронта и направлять под Сталинград. Формировали части в Перове, туда попали и моряки, до этого защищавшие от егерей генерала Дитля Мурманск.

Полковник Батраков посчитал, что североморцам лучше подойдет пехотный командир, и назначил комбатом 4-го батальона старшего лейтенанта Жукова.

— Всех командиров и политруков ко мне! — приказал Жуков, когда добрался до Дубовой балки.

Через несколько минут на командном пункте собрались ротные и взводные с политруками. Все уже знали, что батальон будет драться за высоту. И не «солдатский телеграф» сработал, а подсказала простая логика — высоту так или иначе надо брать, и брать именно 4-му батальону, менее всех пострадавшему в боях.

— Комбриг приказал высоту взять, — тихо проговорил Жуков.

— Умрем, но... — начал было комроты Геннадий Филимонов и осекся под сердитым _ взглядом комбата.

— Отставить умирать! До высоты надо добраться живыми. Кто ж иначе станет удерживать ее потом? Об этом всем бойцам скажите.

После полуночи матросы стали скапливаться на исходных рубежах. Чуя опасность, фашисты вовсю палили из ракетниц. Они боялись ночной атаки и держали наготове все огневые средства. Поэтому Жуков решил пойти в наступление на рассвете, когда немцы устанут от ночных тревог и начнут успокаиваться.

В шесть утра из глубины тыла ударили пушки и минометы бригады. Матросы сбросили бушлаты и форменки, оставшись в одних тельняшках. С сухим треском над ротами пролетела красная ракета — условный знак начала атаки... Под огнем пулеметов и минометов, под бомбами налетевших «юнкерсов» падала цепь за цепью. Целый день моряки атаковали лощину и все же в сумерках ворвались в первые траншеи.

Жуков не слышал собственного автомата. Только по тому, как у него тряслись руки, он мог догадываться, что тоже стреляет. Он увидел перед собой немца, его короткоствольный «шмайсер», в который тот вгонял новый рожок. Жуков ткнул фашиста прикладом, прыгнул на плечи и свалился вместе с ним в окоп. Вскинул голову и стал стрелять вдоль траншеи по мелькающим в дыму фигурам. Затем, вскочив на тыльную сторон\ окопа, он побежал дальше по взгорку, спиной ощущая, что за ним бегут его «братишки», бегут, так; же хрипло дыша. Теперь уже никто не стрелял, опасаясь попасть в своих. Дрались автоматами, винтовками и штыками, дра лись ножами, тесаками, касками — всем, что попадало под рук>.

Наконец гитлеровцы скатились с высоты и затихли. Жуков пересчитал своих... Восемнадцать человек. Он не знал, что кто-то из офицеров, решив, что атака сорвалась, собрал оставшихся и вывел из боя. Добравшись до КП бригады, офицер доложил Батракову, что батальон разбит, а Жуков был впереди всех и убит...

Не успел Жуков отдышаться, как рядом с ним связист тяжело бухнул коробкой полевого телефона.

— Связь, комбат!

26