Вокруг света 1973-02, страница 65

Урёв, Грачки* Симоныч, Дом рыбака, Куротень, и снова — дальний Ботик, Веськово...

Флотилия Рыбозавода незаметно убралась восвояси. Час ранний, воды пустынны, лишь- на траверзе Дома рыбака покоятся среди солнечных бликов две лодки. Там, на лодках, не мудрствуют, ловят на обычные поплавковые, и вроде удачно: удочки то и дело взметываются.

А мы ходим на кругах.

Синий Камень, Кухмар, Меля... Грачки, Симоныч, Куротень...

Вася, уж на что рыбак, никогда не ловит «на кругах». Всем любительским снастям и способам ловли он предпочитает ловлю на «кивки».

«Кивок» — это короткая, сантиметров на сорок-пятьдесят удочка из прута или палочки. К тонкому верхнему концу удочки крепится пружинка или резинова* трубочка. Леса, укрепленная на прутике, пропускается вместе с грузилом сквозь пружинку. От лесы отводятся «спуски» — десятисантиметровые отростки с крючками на конце. Как правило, на каждом «кивке» до пяти «спусков». Плещеевские рыбаки забирают на лов по нескольку «кивков». Бросают якорь, расставляют «кивки» по бортам лодки, иногда прибивают к бортам гвоздиками. Нацепив на крючки наживу, опускают лесы в воду. Грузила утягивают лесы и спуски на глубину. Сиди и посматривай, как колеблется на зыби гибкая пружинка, не пропусти миг, когда резко «кивнет»...

Ловля на «кивки» интересна и добычлива. На закате за час-другой втроем-вчетвером мы налавливали по ведру рыбы. На «кивок» можно поймать и окуня, и корзоху, и плотву, и ерша. Того знаменитого, «мерного» веськовского ерша, что необходим любой ухе, хорош жареный и великолепен копченый.

В Плещеевом можно, наверное, поймать любую рыбину, кроме той щуки, которую ловим мы с Олегом. Но мы ловим. Мы кружим и кружим, и озеро все поворачивается и поворачивается вокруг, и мотор стучит и «стучит, и припекает, и глазам больно от солнечной ряби, и глаза закрываются, и рокот мотора становится глуше, но открыть глаза и посмотреть — йочему, не хочется, смотреть лень, и так хорошо...

Посчастливилось: на миг очнулся, а в следующий миг сонную одурь как рукой сняло: правое удилище, толстое, как дубинка, неподвижное, вдруг сгибается лозою, достает концом кормы. Внезапный рывок заворачивает лодку. Цепляюсь за борт. Олег бросил мотор, пал на колени, дотянулся до удилища: удержать, подсечь! Держит конец удилища обеими

руками. Побагровел от натуги. Проходит вечность. Сижу неподвижно, не зная, что делать, боясь помешать. Олег задержал дыхание. И вдруг удилище со свистом распрямляется. Взметнулось над нами, дрожит.

Олег разжимает руки, садится на дно лодки, срывает матерчатую шапочку:

— Сорвалась!

— Думаешь, здоровая?

— А ты не видел?!

Видел! И готов доверить, что посягнула на блесну та самая, «царёва»! Почти убежден: не замечтайся Олег, держал бы в руках перстень Петра!

Олег сматывает лесу. Блесны нет.

— Срезала... — бормочет Олег. — Самую малость опоздал! Эх!..

Теперь мой черед смотреть в сторону, но азарт силен, и, рассматривая срез лесы, я говорю:

— Давай еще, а? Домой рано. Только уж ты следи за удилищем, на мотор я сяду! Давай, давай!

Перехожу на корму...

Но охотничье и рыбацкое счастье не спортлото: два раза подряд не выиграешь! Ловим, ловим... Час миновал, печет, а удилища хоть бы шелохнулись.

— Сматываем! — решает Олег. — Поздно!

Верно, поздно. По прибрежным шоссе бегут маленькие грузовички, вскрикнул тепловозик прибрежной узкоколейки, поднялись дымки над палатками туристов, плывут сине-белые клубы дыма над городом, лодки зашныряли: утро...

Идем в Переславль.

Разыгрался ветерок, погнал зеленую волну, теребит ее за белые хохлы.

— Отец рассказывал: ночью уйдут «на кругах» ловить, утром возвращаются, а в устье Трубежа народ встречает, смотрит, кому повезло, кто какую щуку вытянул, — вспоминает Олег. — Вот отец был рыбак, да! Он бы с пустыми руками не вернулся...

Нас возле Трубежа не встречают, в лодку никто не заглядывает: не рыбою ныне жив древний город.

Оглядываюсь. Широко, вольно распахнута даль, свободно ходят, сверкают, дробя солнце, словно перекидывают, в могучих ладонях золотых рыбин, аквамариновые валы.

Так играла стихия при Александре Невском, так играть ей и при внуках внуков наших.

Здравствуй, озеро! Здравствуй всегда!

ИСКОПАЕМЫЙ АТОМНЫЙ РЕАКТОР

Считается, что атомный реактор — сугубо человеческое изобретение, а в земной природе ничего подобного нет и не было. Однако недавнее сообщение «Бюллетеня ЮНЕСКО» опровергает это. Обнаружено, что 1,7 миллиарда лет назад, задолго до того, как жизнь распространилась на сушу, в верховьях современной африканской реки Огове (Габон) действовал

самый настоящий «атомный котел».

Благодаря особым геологическим условиям тамошние породы были настолько обогащены ураном, что концентрация изотопа уран-235 достигла уровня, необходимого для начала цепной реакции расщепления атома. Роль замедлителя, обязательного для атомных реакторов, очевидно, играла вода. Полагают, что уран «горел» несколько миллионов лет, правда, реакция была маломощной.

Пока остаются еще не выясненными многие вопросы. Какие последствия могли иметь для окружающей среды высвобождение ядерной энергии и излучение? Является ли это месторождение единственным в своем роде? Сопутствовал ли описанному феномену какой-нибудь биологический сдвиг? Если этот «атомный котел» был не единственным, то как влияла их деятельность на древнюю геологическую историю Земли?

ЗАГАЛНИ ПРОЕКТЫ ОЖРЬГГИЯ