Вокруг света 1973-04, страница 40

дяных тисках, не раз ледоколы здесь ломали и теряли винты. В других местах Арктики на побережье можно было ловить рыбу, охотиться на морских зверей, на птиц. В нашем же проливе иной год и живой души не встретишь, только льдины, как живые, вечно выползали на берег.

Но однажды выдалось такое лето, которое надолго запомнили все мы. Капитаны проводили суда по проливу, как по реке, ледоколы остались без дела и ушли работать в другие места. Лед отошел далеко от берегов, снег в тундре стаял, и, словно пар над высохшим мхом, поднялись столбами комариные рои. Именно в это лето в проливе появились белухи.

Они объявились одновременно с сайкой — небольшой рыбкой, которую можно было ловить без всякой наживки на пустой крючок. Еще немного льда тогда держалось у берега, в трещинах его кто-то и заметил сайку. Оказалось, что ее там видимо-невидимо. Мы опускали на нитке в трещину крючок и дергали наугад вверх — одна, а то и две рыбины попадались.

В первые минуты, в предвкушении того момента, когда рыба окажется на сковороде, а мы все сядем за стол, как-то и в голову не приходило подумать, не обязаны ли мы неожиданным угощением кому-либо. И впрямь, что было делать сайке у наших холодных берегов в трещинах подо льдом? Ни рек, несущих в море корм, ни ручьев поблизости не было. Но все вскоре прояснилось само собой. Из трещины вырвался воздушный пузырь, брызги полетели в лицо. Мы побежали к кромке, и среди воды увидели головы белых дельфинов.

Их было не больше десятка. Разом вынырнув и шумно вздохнув, звери ушли под лед. Что творилось там в этот момент, можно было представить по сайке, которая в ту же минуту начинала выпрыгивать из трещин. Мне очень хотелось опуститься под воду в этот миг, но акваланга у нас не было.

Разглядеть белуху мы так и не смогли, сколько ни старались. На доли секунды появлялся на поверхности белый, овальной формы лоб, похожий на пластмассовый шар, следовал шумный выдох, мелькало раскрытое дыхало, и спина плавно погружалась в воду — все! Через некоторое время сцена повторялась.

Вскоре лед унесло далеко от берега. Исчезла рыбка, пропала

белуха. Море до горизонта было чистым. Лишь километрах в десяти от берега сверкал, как белоснежный теплоход, одинокий айсберг, севший на мель. Море было черно-синим, как в тропиках перед грозой.

Не прошло и недели, как мы почувствовали, что соскучились по льду, взяли лодку и решили плыть к айсбергу. Грести оказалось нелегко, расстояние почти не сокращалось; добравшись до середины бухты, мы услышали какой-то подозрительный шум. Шум напоминал стук лодочного мотора, только звук, казалось, шел из-под воды. Мы встали, оглядываясь по сторонам, и, ошеломленные, сели. Из-за мыса, в направлении нашей лодки, ритмично заныривая и вновь появляясь, стремительно приближались белухи. Их было много, и мы перепугались. Откуда только взялись силы, но к берегу мы мчались, как на гонках. С нами был гидролог, морской человек, потом он признался, что ни разу не слышал, чтобы белуха нападала на лодки, опрокидывала их, но в те минуты и он работал веслом как и все. «А кто их знает, — уже на берегу улыбнулся он. — Если бы какая ненароком и задела, ведь нам бы не уцелеть». Одним словом, мы тогда удрали, а белухи, не обратив на лодку внимания, прошли через бухту с мыса на мыс и устремились на восток.

Это было великое шествие белух. Передовые давно скрылись из виду, а мимо окон домов, как на ^парадном марше, проплывали новые звери. Рядом с белыми спинами мамаш в едином ритме вздымались темно-коричневые спины детенышей, и создавалось впечатление, что звери срослись, а наш помор, парень родом из Архангельска, — его не поймешь, в шутку он говорил или всерьез, — твердил, что белуша-та к матери присасываются.

Время от времени в стаде мелькали спины с пятнами желтой ржавчины, какая обычно появляется на старых эмалированных раковинах. Спины эти изгибались не так плавно, угловато, и выдох у зверей получался с присвистом. Видно было, что это плыли старики. Но и они не отставали, твердо выдерживая походный ритм. Я принялся было считать белух, но вскоре сбился. Звери заныривали, исчезали, но для себя я решил, что бел ух было штук пятьсот.

Теплые дни внезапно кончились. Небо задернуло туманом,

резко похолодало, пришлось снова натягивать куртку с капюшоном. Словно удерживаемые до поры каким-то магнитом, льды поплыли из-за горизонта к берегу. Ветер поднял волну. На невысоком мысу, сложенном из черных остроуглых осколков базальта, теперь целыми днями торчала человеческая фигура. То были наши охотники, прозевавшие шествие белух. По очереди они дежурили, боясь пропустить возвращение зверей.

Самым терпеливым из них был старик. Широкоплечий, кряжистый, без сомнения, в молодости человек огромной силы. Ссутулившись, нахлобучив шапку на самые брови и старчески поджав губы, он простаивал на мысу дольше всех. Старик этот был нелюдим; его соседи рассказывали, что он выпивает свою норму спирта всегда в одиночестве и порой засыпает, сидя за столом, не произнеся ни слова. Он был плотником, но работал отдельно от веселой и шумной плотницкой бригады.

Как-то старик разговорился со мной, ко мне он питал что-то вроде симпатии. Он рассказал, что когда промышлял охотой, то познакомился с одним чудаком ученым. И вот теперь тот разыскал его и прислал ему письмо с просьбой описать все, что он знает про охоту на белух. Глаза старика в тот момент хитро и победно щурились. «Думает, дурака нашел, — сказал старик. — Я ему пиши, а он напишет про это в книге и получит деньги. Нет уж!» Как я узнал потом, старик на письмо не ответил.

Этот старик и подстрелил первую белуху. Видимо, несколько белух отстали от стада и решили навестить места, где когда-то была рыбка; тот и подкараулил их. Ему помогли вытянуть белуху на берег, механик подогнал трактор. Одному старику никогда бы не вытащить из воды зверя больше тонны весом.

Старик стал общительнее: разговорчивее и суетливей. Он помогал разделывать зверя, учил, как на глаз определять вес мяса. Полярная станция покупала мясо для собак, работающих в упряжке. После старика белух подстрелили еще несколько человек. И тот теперь всех учил, что стрелять белух надо в дыхало. Нужно заранее целиться и постоянно держать на мушке плывущего под водой зверя. И как только лоб его начнет касаться поверхности воды, нажимать на курок. Остальная поверхность тела зверя прикрыта толстым

38