Вокруг света 1973-10, страница 32

Движение прекратилось, едва мангры достигли котловины, где они могли безопасно пастись. «Паруса» поникли, их плоскости легли горизонтально, вбирая скупой свет далекого светила, и щупальца врылись в землю, чтобы дать разветвленному на многие гектары телу питательные соли и удержать его от шальных порывов ветра.

Теперь уже ничто не говорило, что мангры — кочевники; казалось, они всегда росли и будут расти на этом пологом склоне холма. С ними вместе успокоилась и принялась за дело вся та живность, которая неизменно сопровождала мангров и не могла без них обойтись, как, впрочем, и они без нее.

Грохот с неба, нарастающий звук, сильная ветровая волна застигли мангров врасплох и заставили крепче вцепиться в почву. Из-за облаков скользнуло чечеви-цеобразное тело, оперлось на огненный столб и медленно опустилось.

Органы чувств мангров отметили всю картину прибытия человека, кроме самого последнего мига, который был скрыт вершиной холма.

Ветер стих, и они успокоились. То, что случилось, не было внезапным смерчем, который мог причинить им вред. Мангры продолжали спокойно пастись, блаженствуя в холодных лучах своего солнца, наслаждаясь пищей и безопасностью. Все, что было сопряжено с появлением человека, находилось далеко за гранью их смутного сознания, и, хотя жизненный путь мангров уже пересекся с путем человека, для них все оставалось таким, каким было всегда.

И люди тоже ничего не предвидели, хотя они-то знали, что мангры существуют, и даже питали к ним интерес. Хозяева и гости, как ни странно, находились почти в равном положении: люди не существовали для мангров, но и мангры существовали для людей лишь как загадка, ибо что можно увидеть с орбиты? Только то, что какие-то пятна, очевидно растительности, или меняют свой цвет (традиционная, а потому наиболее правдоподобная гипотеза), или закапываются при ненастье, или перемещаются непонятным образом. Автоматы разведки в чужой и бурной атмосфере работали плохо: порой их несло и кружило, как осенние листья.

Да какое, в сущности, мангры имели значение? Они были мелким камешком, очередной пылин

кой на великом звездном пути человека. Пылинкой, которую следовало рассмотреть мимоходом, — не более.

Когда посадка была закончена, дно десантного бота раздвинулось, выпустив якорные лапы, которые тотчас ввинтились в почву на случай непредвиденного урагана. Что такое здешний ураган, люди, не испытав его, абстрактно знали не хуже мангров. А вот полагаться на свои расчеты, когда и куда двинется ураган, они не могли с той же уверенностью, с какой мангры полагались на свой инстинкт.

Когда пыль улеглась, из открывшегося люка опустилась аппарель, и по ней съехал вездеход. Люди вступили еще на одну планету.

Вездеход перевалил гребень холма, и тогда они впервые близко увидели мангров. Точнее, то, что им было знакомо и привычно, — кустарниковую рощу. Не совсем, разумеется, обычную, но все же рощу, то есть низкий полог густых и голых ветвей, многие из которых заканчивались веером продолговатых и темных листьев, чья плоскость была строго перпендикулярна лучам солнца. Двух мнений о том, что это такое, быть не могло, и водитель направил вездеход через кустарник, поскольку объезд был далек и неудобен.

Гусеницы подмяли тугой матрац ветвей, даже не заметив препятствия. В крошево были размолоты первые листья; вездеход шел, оставляя за собой месиво.

— Очередная маршрутная точка — в середине рощи, — не отрываясь от окуляра съемочной камеры, сказал биолог. — Надо взять образцы и изучить этот кустарник.

Однако вездеход остановился несколько раньше, чем было намечено. И не по воле людей.

Край плоти мангров ощутил боль, которая распространялась по мере того, как вездеход взрезал живое тело. Но мангры не спешили — их жизнь была непрерывной борьбой за существование, они знали, что и как надо делать. Чудовище они заметили издали. Отождествление тоже было делом нескольких мгновений. Ничего нового мангры для себя не обнаружили — просто очередное нападение их исконного врага урбана. Бесчисленные поколения урбанов питались манграми, вступая с ними в жестокий бой, и бесчисленные поколения мангров либо побеждали, либо гибли в этих схватках. Гиб

ли менее приспособленные, а сильные и изворотливые выживали и сами губили менее удачливых урбанов. Так они взаимно выпалывали слабейших. И эта нескончаемая битва смертельных врагов была залогом прогресса как тех, так и других, поскольку совершенствование урбанов влекло за собой совершенствование мангров.

Н .зкий и массивный вездеход, конечно, лишь отчасти походил на урбана, но он походил на него в главном — он нападал. И если бы мангры были способны рассуждать, они с удовлетворением отметили бы, что враг им попался нахальный, но глупый и что, следовательно, победа над этим урбаном останется за ними.

Но рассуждать они не могли, они действовали.

Вездеход плавно качнуло. Так плавно и мягко, что иная неровность дала бы куда более ощутимый толчок. Никто из людей, понятно, ничего не заметил.

Расчет, который бессознательно провели мангры, сделал бы честь земной математической машине. В нужный момент к нужной точке, как по команде, стянулось множество ногокорней. Едва вездеход очутился над этим участком, незаметно скопившиеся над листвой ногокорни одним касанием чуть-чуть уперлись в его днище. Неощутимый толчок никак не мог насторожить предполагаемого урбана, а манграм он давал бесценную информацию о весе противника.

Вездеход снова и уже резко качнуло. Одновременно его скорость упала так внезапно, что люди клюнули носом. Машинально водитель затормозил. .Вездеход тут же выровнялся. Поскольку впереди не было никаких препятствий и — быстрый взгляд на шкалу донного локатора — никаких трещин, водитель, смутно удивившись, тут же прибавил скорость.

Но вездеход и не подумал рвануться. Было видно, как ползет лента гусениц, слышно, как шумит мотор, но и только. Столь же машинально, как он действовал за секунду до этого, водитель дал полную мощность. Вездеход содрогнулся, стремительно замелькали гусеничные траки, двигатель, перед силой которого, казалось, ничто не могло устоять, взвыл, словно от ярости. Но ма

30