Вокруг света 1973-12, страница 77

^ШШЕСТШ

— Догадываюсь.

— В таком случае будьте готовы выехать в Шамони. Не скрою, меня снедает зависть. Всю жизнь я мечтал о подобном эксперименте. Но ледник открыл двери с запозданием в три десятка лет».

Забегая вперед, скажем, что двери у ледника действительно были, и не в переносном, а в самом буквальном смысле — стальные, прочные двери. Их доставил к Аржантьеру вертолет горноспасательной службы, работники которой наглухо закрыли вход в пещеру, дабы оградить опасный леднНк от любопытных туристов и спелеологов-любителей.

«19 октября я приехала в Шамони, — рассказывает Сюзанна Пеги. — Погода великолепная, снежные вершины бросают ослепительные блики. Операторы французского и итальянского телевидения здесь вполне обходятся без софитов. Зато там, где мы будем работать, в ста метрах от поверхности, съемки, безусловно, станут проблемой...

Моими спутниками будут Клод Понсон, выпускник географического факультета (густая борода землепроходца лишь подчеркивает его молодость), и Марсьяль Берар из горноспасательной службы. Он уже несколько лет работает в этих местах и знает Аржантьер как собственную квартиру. Правда, ои знает ледник с поверхности. Теперь же нам предстоит более глубокое знакомство.

Провожающие немного нервничают, ну а наша троица, задрав носы, наслаждается последней порцией солнца».

Эксперимент начался на следующий день, 20 октября, в 8 часов утра. Гляционавты должны пробыть в леднике неделю и выйти наверх в 8 утра 27 октября. Естественно, в случае непредвиденных обстоятельств — а предвидеть их не мог никто — работы надлежало немедленно прервать и эвакуироваться наверх. Наблюдатели были связаны телефонным кабелем с группой дежурных, которые круглосуточно находились в полной готовности.

В леднике вырубили 250 ступеней и по ним вниз переправили снаряжение — многочисленные приборы, специальную палатку, аварийный запас пищи. Еду решено было доставлять с поверхности, чтобы, эксперимент был «чистым», — если на леднике разводить огонь, это ускорит его таяние.

Под землей трое гляционавтов выпилили во льду платформу и установили палатку. В последний раз поднялись наверх. Контрольный медосмотр. Все. Можно начи

нать. Начальник горноспасательной службы ставит подпись под разрешением на «проникновение в ледник» и открывает двери.

«Наша жизнь будет проходить с наклоном около 45°, — продолжает Сюзанна Пеги. — Что касается температуры, то она обманчива. Хотя термометр показывает 0° С, холод пробирает словно при — 15° С на поверхности. В леднике как в леднике...

Стены скользкие — ледник, обдирая скалу, течет вниз. Мы рисуем на стене геометрические фигуры, которые позволят судить об изменении конфигурации ледника. Одновременно будут меняться и очертания нашего «жизненного пространства». По большей части придется работать лежа или полулежа. Встать во весь рост нельзя ни в одном месте...

Итак, 20 октября, первый день. Экипаж плавучей гляциолаборато-рии чувствует себя хорошо. Психологических конфликтов, надо надеяться, за такой короткий срок не возникнет. Зато с физическими трудностями придется мириться».

Члены экипажа несли вахту по шесть часов, однако график не раз нарушался — ледник поднимался порой до 30 сантиметров за сутки, так что всем приходилось срочно включаться в работу и прорубать новое углубление для палатки и приборов.

«2Т октября началось с констатации неприятного факта: наша платформа сократилась до 1,2 метра в ширину, — пишет первая в мире женщина-гляционавт. —Клод, только что сдавший свою вахту, вынужден снова браться за ледоруб вместе с нами. В довершение подвижкой ледника заклинило фотокамеру. Но самое неприятное — это грязь. Она неистребима. Мыть руки бессмысленно. Грязь капает со свода в котелок, из которого мы по-братски едим суп, стекает за шиворот, барабанит по каскам.

22 октября. Любопытная деталь: Клод оставил на полочке, вырубленной в леднике, свои перчатки. Когда он заступил на вахту, перчатки- оказались втянутыми внутрь ледового панциря. Мерили пульс: у Марсьяля — 100, у меня — 90, у Клода — 80. Ничего удивительного, наше состояние нельзя назвать нормальным, а кроме того, у нас ведь не бы\о времени пройти цикл тренировок по программе подготовки космонавтов.

23 октября. Я пользуюсь накопленным за время отдыха в палатке теплом для того, чтобы сделать эту запись. Деформация льда очень значительная.

24 октября. Мы не ощущаем смены дня и ночи. В три часа дня, когда я заступила на вахту, раздался странный шум. Что такое? Мужчины тотчас вылезли из палатки, прислушались. Сомнений нет — это журчит поток внутри ледника. Такие ручьи образовывают промоины с причудливым руслом.

25 октября. Шум внезапно прекратился. Мы замерли, оглушенные тишиной. Совещаемся. Если поток просто изменил направление, в этом нет ничего страшного. Гораздо хуже, если русло забило обломками льда. В таком случае напор воды рано или поздно непременно выбьет «пробку», и тогда... Тогда наводнение. Чем оно грозит запертым в каменном мешке людям, говорить не приходится.

Переговариваемся с поверхностью по радио, потом по телефону. Там тоже встревожены создавшейся ситуацией. В конце концов нам разрешают продолжать эксперимент, но просят «усилить бдительность» и принять «аварийные меры»...

В тот же день над головой раздался треск, будто раскололся спелый арбуз. Вслед за ним по каскам и по палатке забарабанил дождь: сквозь узкую щель льется вода. * Но йоток вновь журчит, а это значит —- пробку не выбило, а размыло, к нашему счастью. Быстро перетаскиваем в укрытие измерительные приборы. Клод берет пробы воды, льющейся нам за шиворот, позже анализ даст ответ на вопрос о ее происхождении. Наука прежде всего.

Докладываем нашим ангелам-хранителям наверху о случившемся. Они настаивают на немедленной эвакуации. Мы упрямимся. Ведь сейчас настало самое интересное — ледник потек быстрее, едва успеваем делать замеры!

26 октября. Вместе с супом мне передают сверху письмо от старшей дочери. Я растрогана. Это последний рабочий день. Мужчины спят, пока я пишу. Редкая дробь капель выстукивает: «По-ка... По-ка».

Результаты нашей работы можно будет свести воедино только через некоторое время. Все, что можно было измерить, учесть, сфотографировать, зарегистрировать и описать, сделано. И хотя время, проведенное в леднике, по ощущениям нельзя считать блаженным, мы, не сговариваясь, только что толковали о необходимости продолжить дело, попытаться проникнуть глубже.

Мы стартовали. И это уже кое-что.../*