Вокруг света 1974-02, страница 7

Мы понимали волнение Федора Федоровича, но не спешили радоваться удаче»

Вот ведь и в прошлом году мы предполагали, что нашли Главную рацию. Тогда нам попался микрофон и остатки незаполненного «машинного журнала радиостанции». Где это было? Думали: в глубине каменоломен, а сейчас, получается, нашли у самого центрального входа, заваленного фашистами, в самом начале штольни со скобками! А теперь, выходит, новая рация? Казначеев поясняет:

— Сначала я установил рацию недалеко от входа, антенну вывел наружу. Потом, когда фашисты подошли совсем близко к входам, стали обстреливать и* из танковых пушек и заваливать взрывами, рацию пришлось переносить. У нас в хозяйстве было и несколько запасных маломощных раций типа «РБ» и «6ПК». Они находились в батальонах...

Об этом же писал Федор Федорович в своих письмах и подчеркивал: аккумуляторы на рации «5АК» должны быть «5НКН-45». Но может быть, и на других наших радиостанциях того времени были такие же аккумуляторы? Нет, другие! На рации «РБ», например, «2НКН-22» и т. д.

Что и говорить, последнее — серьезный довод.

— ...Помню, Федя, ты сидел со своими наушниками, а я часто мимо тебя бегал с приказаниями Левицкого, — вспоминает Шайдуров.

Интересно, как после войны встретились Шайдуров и Казначеев. Шайдуров знал радиста, знал имя и фамилию. Хорошо знал голос и плохо... лицо, всегда склоненное, освещенное лишь тусклой лампочкой подсветки. И вот через двадцать лет в Керчи на сборе участников обороны человек, который стоял впереди Шайдурова, вдруг заговорил далеким и знакомым голосом... радиста Казначеева с характерным акцентом коренного бакинца...

Кроме остатков радиоагрегатов, Саша Голощапов иынес в этот день на поверхность несколько (целых!) радиоламп с маркировкой сорокового и сорок первого года и, что, вероятно, самое ценное, кусок красноватой книжки, похожей на блокнот или журнал. Осторожно заворачиваем в целлойЬан и черную бумагу первую документальную находку экспедиции этого года.

...Дотошно выспрашивал Казначеева: записывались ли в аппаратный журнал Главрации последние радиограммы и был ли он уничтожен? Вопрос нелегкий для Федора 'Федоровича. Чувствую, что после того, как он увидел остатки рации и узнал о куске книжки-журнала, сам засомневалгя в своей памяти, хотя раньше, до экспедиции, в одном из писем ответил на этот вопрос совершенно определенно: да, вся передача и прием записывались в аппаратный журнал, но этот журнал был сожжен вместе с другими секретными документами по приказу командования после первой газовой атаки фашистов.

Тогда же, по словам Федора Федоровича, был приказ: собрать и сдать партдокументы и правительственные награды. Партийные документы — комиссару Парахину. Награды — в штаб. Этого требовала особая, ни с чем не сравнимая по трудности обстановка.

Дословно записываю рассказ Федора Федоровича:

— Принимали партдокументы на Главной рации (она находилась рядом со штабом) комиссар Пара-хин и младший политрук Матвеев. Как только документы были собраны и уложены в полевые сумки, Парахин и Матвеев пошли в глубь каменоломен и примерно через полчаса вернулись назад. Парахин ушел в штаб а Матвеев, он был комиссаром на Главрации, обратно к нам. Он и сказал мне, что документы они спрятали в дальней ката

комбе, где лежали погибшие и умершие от ран воины.

Это место было внизу каменоломен, на развилке длинного коридора. Коридор делился в месте развилки на два хода. В левый, вниз, уходили рельсы узкоколейки, а вправо шла дорога в другие катакомбы. Искать, искать это место!

ДЕНЬ С ПРИКЛЮЧЕНИЯМИ

...Час назад вошли в дыру у Соленого колодца рядом с лагерем (Соленый колодеи недалеко от Сладкого). Задача — дальняя разведка. Сначала шли более или менее знакомые места. Потом незнакомые. Потом... Первым на это обратил внимание Володя Васильев, наш КСС (контрольно-спасательная служба). Мы уже не первый раз, оказывается, проходили по одному и тому же месту! Вот камень, поставленный на камень столбиком посреди прохода. За ним завал с узкой щелью и надписью на стене — «Рубан». Заблудились! И это несмотря на красные стрелки, по которым держали путь...

Вывел Леня Ашколуненко. Он уже не раз попадал в такие переплеты в одесских катакомбах. Решили сделать кое-какую маркировку на стенах. Предложил рисовать звездочку, но... с одной незаметной для непосвященного неточностью. Это от местных хлопцев. Большинство из них наши добрые и хорошие помощники, но есть и такие, что могут из озорства подделать маркировку. Подозреваю, что и красные стрелки, которые нас так подвели сегодня, — не все, но некоторые, — ложные.

ДЕНЬ-ПРАЗДНИК

Есть, есть находки! Кошелек и бумажник типа портмоне. В кошельке, по-видимому, кроме денег и записной книжки, никаких бумаг. А вот бумажник — с документами.

Как хранить эти и другие будущие находки? Решаем: тут же, в каменоломнях, в той среде, в какой они пролежали много лет.

КСС Васильеву предложили найти в каменоломнях подходящее место и устроить временный тайник. (Теперь Володя становится еще и «секретчи-ком», а место, где будут лежать находки, должны пока знать всего двое: он и Ашколуненко.)

Хлопцы показали мне гильзу от крупнокалиберного пулемета. Гильза как гильза, но в ней была горка неочищенной, как в колоске, пшеницы. «Служила меркой», — догадались ребята. И молча все смотрели, как на белый лист бумаги высыпались зерна неубранного военного урожая 42-го года, которые собирали горстями бойцы, делая боевые вылазки.

Нашего полку прибыло. Приехали связисты, саперы. Командир группы военнослужащих — капитан Ермошин Николай Васильевич.

Целый день утрясали организационные вопросы. Потом пошли в ознакомительный поход по каменоломням. В одном месте, рядом с известной по прошлой экспедиции «стенкой с квадратом», отвернули наудачу несколько больших камней и нашли 17 красноармейских звездочек. В одном комке друг к дружке. Хлопцы рассматривали эти звездочки и сравнивали их с теми, которые у них на пилотках...

Потом были еще дни, много дней. И было много находок, о которых сообщалось в № 11 журнала за прошлый год. Мы еще вернемся к этим дням и к этим находкам, как только свое слово скажут те, кто занимается сейчас экспертизой и восстановлением найденных документов.