Вокруг света 1974-06, страница 77
У обоих по нищенской суме. За пазуху вороненый браунинг, подарок отца... Посохи в руки... «Богомольцы» направляются к женским скитам, там едва ли нарвешься на красную заставу. Верстах в трех от женских скитов услышали на занесенной лесной дорожке конское ржание. Впереди три конника. Вооружены! — Не трусь! — злобным шепотом командует Зуров. — Иди прямо на лошадь. Заметят, что боишься, крышка нам! Фальшиво, но громко затягивает первый псалом Давида: «Блажен муж, иже не гряде в совет нечестивых...» Встречный окрик: — Стой! Кто такие! Слепец размашисто крестится, осеняет крестом и встречных конников. Макар узнает одного из летчиков — Ильина, деревенского партийного секретаря Мишку Жилина и пристанского матроса. Все глядят на взрослого, никто не обращает внимания на поводыря в долгополом подряснике — Идете куда? — К чудотворной целительни-це Анастасии, родимые. Старец здешний Савватий надоумил исцеление очесам у нее вымолить. — Тогда заворачивайте оглобли. Ей теперь самой целители нужны: зарезали вашу святую... Слепец в испуге закрестился. — Все едино, веди меня туда, Сергий, месту святу поклониться... Верховые уступили им дорогу... У женской обители все население толпилось на берегу оледенелой Ключовки. Снег был разметен, еще стояли у берега лопаты, а скитницы обсуждали небывалое событие: Анастасию-целительницу подняли в небо на железном коршуне... ...Через три недели после трудного ночного марша в предгорьях Урала усталый Макар плелся следом за своим взрослым спутником. Зимняя тропа вела мимо оледенелых и обветренных скал и холмов, поросших ельником После спуска в какую-то лощину тропа вновь пошла на подъем. И тут прозвучал окрик часового. При свете ручного фонаря Макар узнал почти позабытые, возникшие будто из сновидения красные погоны на плечах усатого унтера, овальные кокарды на казачьих папахах. Тогда преобразился Макаркин спутник! Покровительственным баском обратился он к нижнему чину: — Ну-ка, братец, доложи своему офицеру- капитан Павел Зу ров из Ярославля, выполняя офицерский долг чести, перешел фронт. А ты, — обернулся он к Макару, и мальчика поразило презрительное выражение зуров-ского лица, — ступай-ка пока с нижним чином на кухню! Потом определю тебя куда-нибудь поближе ко мне. Может быть, моим вестовым будешь... Когда Сашка и Сергей Шанин явились из-за Волги в яшемскую лечебницу, жизнь раненой еле теплилась Женщина-врач пояснила им, что хирург произвел трудную операцию и малейшее волнение гибельно для больной. Не могу, мол, разрешить допрос! — Никакие мы не следователи! — сказал комиссар Шанин. — Надо просто, доктор, чтобы... Тоня непременно жила! Мы готовы сделать для этого все, что мыслимо, и... даже больше! Докторша поглядела комиссару в лицо. — Не вы ли интересовались осенью судьбою двух гражданок, снятых с парохода? Значит, эта молодая монахиня и есть?.. — Да, да, — подтвердил Тонин отец. — Именно она и есть... И поверьте, что и мне, и вам, докторам, предстоит нечто более трудное в сражении за ее жизнь и душу, чем все наши боевые операции на заволжском болоте! И я, и Тонины настоящие друзья — все мы понимаем, какая осторожность и выдержка нужны в этом сражении! Сейчас нам предстоит выручать мой самолет из болотного плена, новый винт ставить и на крыло машину поднимать. Так вот деньков через десять мы и наведаемся снова — отец и жених, которых она полагает погибшими... Будем надеяться, что она к тому времени уже окрепнет немного, чтобы выслушать самые удивительные для нее новости!.. ЭПИЛОГ Годы протекли, сложились в десятилетия... Осенним вечером на пристани Кинешма взошел на палубу старого парохода «Лассаль» долговязый пассажир в дешевом заграничном пальто После отвала он долго стоял у перил, дышал сырым волжским ветром, прислушивался к пароходным шумам, глядел на темнеющие берега. Спросил у матроса имя капитана и, когда услышал, что того зовут Александром Овчинниковым, поднялся на мостик... — Макарий Владимирцев? — удивился капитан «Лассаля», рос 75 |
