Вокруг света 1974-10, страница 42

Сопротивляться бесполезно.

Квартал оцеплен, это ясно. И полиция уже знает, в каком доме они засели. Зря только всполошила хозяйку с дочкой. Им придется худо, если начнется стрельба. И Лос Трес, как их стали называть с этого момента, вышли навстречу полисменам..,

СУД

Девять присяжных, войдя в зал суда, остолбенели. «Руки вверх», — спокойно скомандовал им офицер федеральной полиции. Человек из ФБР деловито ощупал их карманы — на виду у публики, служащих суда, судьи! «О'кэй, — кивнул офицер судье, — можете приступать, ваша честь». Дрожа от страха и унижения, присяжные поплелись на свои места. Так 19 октября 1971 года в федеральном суде Лос-Анджелеса началось слушание «Дела Лос Трес».

Возмущенные адвокаты заявили отвод всему составу присяжных, от которых после процедуры публичного обыска трудно было ожидать объективности. Еще бы, какие отпетые бандюги должны сидеть на скамье подсудимых, если полиция подозревает, что они могут иметь вооруженных сообщников в -составе самого суда! На судью Лайдика довод защиты сначала вроде подействовал. Но узнав, что новых присяжных удастся подобрать не раньше чем через 24—48 часов, махнул рукой: нечего затягивать процесс.

Защита представила суду фотографии и прочие материалы, неоспоримо доказывавшие, что многие из ее потенциальных свидетелей подверглись шантажу со стороны агентов ФБР. Судья Лай-дик отклонил и этот протест, даже не ознакомившись с доказательствами на том простом основании, что, по его мнению, «ФБР не могло так поступить». Зато любое свидетельство, противоречившее версии прокурора, который

обрисовал КАСА как подрывную террористическую группу, поставившую своей целью перебить всех полицейских в мексиканских кварталах, судья Лайдик раздраженно отметал как «не относящееся к делу». Он отказался выслушать заключение врачей о том, насколько успешной была борьба КАСА против распространения наркотиков. В зал суда не были допущены те, кто хотел рассказать, как подсудимые старались образумить сограждан, как, рискуя жизнью, изгоняли из пределов общины дельцов-героинщиков. Всего судья отклонил более 30 ходатайств защиты.

Нативо, рассказавший мне о ходе процесса, так объясняет поведение судьи:

— Что еще ему оставалось делать? Ведь надо было любой ценой представить Лос Трес уголовниками и тем самым опорочить «КАСА де Карналисмо». Вот и зажимал рты свидетелям. Обвинение особенно боялось таких показаний, которые подтверждали картину полицейского заговора против КАСА. Поэтому в зал не допустили главного свидетеля защиты — Фрэнка Мартинеса. Поэтому и прокурор путался и его свидетели, когда обосновывали пункт обвинения о «нападении на федерального агента, находившегося при исполнении служебных обязанностей».

С одной стороны, Каналес заявлял, что понятия не имел ни о какой «КАСА де Карналисмо». Так было надо, чтобы опровергнуть довод защиты о предумышленных действиях полиции против КАСА. С другой стороны, полиция нагрянула в штаб-квартиру КАСА уже спустя полчаса после того, как стреляли в Каналеса, и за полтора часа до ареста самих Лос Трес. Откуда же Каналес и полицейские узнали, что руководство организации следует искать именно там? У защиты

была свидетельница, которую Каналес еще перед звонком Руди Санчесу расспрашивал о КАСА и особенно о кампании по борьбе с наркоманией. Конечно, этой свидетельнице тоже не дали выступить на суде. Прокурор все-таки признал, что ФБР давно наблюдало за КАСА и накопило обширное досье о ее работе. Защита попыталась истребовать это досье, такое право предоставлено ей законом. Отказали и в этом...

7 января 1972 года федеральный суд признал Хуана Рамона Фернандеса, Альберто Ортиса и Родольфо Пена Санчеса виновными по всем пунктам обвинения: . «преступный сговор против правительства США», «нападение на федерального агента, находящего-гося при исполнении служебных обязанностей», и «нападение на хранителя федеральной почты (?!), денег или другого имущества США в целях хищения оного с применением оружия». Ортиса приговорили к 10 годам заключения, Фернандеса — к 25, Санчеса — к 40.

— Мы считаем приговор глубоко несправедливым, — говорит Нативо. — Процесс был насквозь политическим. И это мы стараемся объяснить людям. На наши митинги мы приглашаем представителей других группировок, организаций различных национальных меньшинств. Таким образом, «Дело Лос Трес» не только не похоронено в судебных анналах, оно служит нашей борьбе. Кстати, защита потребовала пересмотра решения, и до сих пор органы юстиции не сказали ни «да», ни «нет». Сама эта осторожность кое о чем говорит. Пусть «КАСА де Карналисмо» больше не существует, зато ее смелый опыт помог нам понять: гарантия успеха нашей борьбы — организованность и единство. Мы, чиканос, уже не те, какими были лет де-_г сять или даже два года назад.

...Когда эта статья уже готовилась к печати, я получил бандероль из США. На пакете в графе «Отправитель» значилось: «Национальный комитет за освобождение Jloc Трес».

«Братья, сестры! — прочитал я в одном из материалов, присланных мне друзьями по Берлинскому фестивалю. — Наш комитет с гордостью сообщает, что Лос Трес недавно выпущены на свободу под залог и ожидают решения 9-го апелляционного суда по пересмотру дела... Попытки судебных властей не допустить освобождения под залог и отчаянные усилия прокурора увеличить залоговую сумму (вместо 150 тысяч долларов за трех узников — по 150 тысяч за каждого) не дали никакого результата. Благодаря длительному и систематическому давлению общественности на федеральный суд, благодаря ежедневным демонстрациям чиканос трое наших братьев обрели частичную свободу».

В списке членов комитета стоят такие известные всему миру имена, как Анджела Дэвис, Ральф Абернети, Джейн Фонда. Тысячи и тысячи американцев участвовали в сборе средств, чтобы вызволить из-за решетки трех смельчаков чиканос, которые более двух лет провели в тюрьме города Атланта (штат Джорджия). Однако этот срок не прошел для них впустую.

«Я долго не писал вам, потому что большую часть времени отдаю учебе, — обращался к читателям чиканос со страниц газеты «Ла Хенте» один из осужденных, Родольфо Санчес. — С тех пор как я попал сюда, в тюрьму, у меня было немало времени, чтобы изучить, проанализировать и даже (!) подвергнуть критике те цели, к которым мы, представители движения чиканос, стремимся в интересах всего рабочего класса, ибо частью его являемся и мы.

В результате моих занятий я начал отдавать себе отчет во многих фактах реальности. И один из наиболее важных среди них, я бы сказал, даже самый важный — это следующее: ни одно движение, направленное на освобождение рабочего класса, не может оставаться в одиночестве или быть изолированным. Напротив, мы должны объединиться со всеми национальными и интернациональными движениями рабочего класса, которые преследуют те же цели, что и мы. Именно по этой причине я и прищел к выводу, что рабочие чиканос, рабочие индейцы, рабочие негры, рабочие любого цвета кожи и любой расы должны совместно бороться за наше общее дело, за дело избавления рабочих от привычки рабского труда... И именно поэтому я призываю вас, братья, быть интернационалистами в мыслях и делах...»

40