Вокруг света 1975-09, страница 49
жуть берет, а отец лазил, доставал. Случалось, и обваливался пласт. Отца один раз придавило, слышит народ, что человек кричит, а где — не поймут, ям множество кругом. Насилу нашли, откопали, отходили... Когда подросла, уточек доверили лепить, потом уж научилась всякую игрушку делать: большую и малую — товарняк. Тяжелое это дело — с глиной возиться, — продолжала Александра Гавриловна. — Ведь ее перед лепкой надо всю в пальцах размять, чтобы ни одного комочка не оставить, иначе при обжиге игрушку разорвет. Вот и трудились, не разгибая спины, по полсотне и даже* сотне в день выгоняли, спешили к пасхе все окончить, к весенним ярмаркам. Мелкие игрушки — товарняк оптом скупали у нас товарники. Были такие, ходили по деревням — торговали нашими свистульками... Вот я себе приданое к семнадцати годкам и собрала. Александра Гавриловна замолчала, лицо ее стало скорбным, погас взгляд, и только теперь я увидел, осознал, сколько за ее худенькими плечами нелегких лет. Она встрепенулась: — Задумалась что-то, муженька вспомнила. Погиб он в войну. — На фронте? — Да нет, — ответила, — в сорок первом из окружения выходил, добрался до нашей деревни, одну ночь только и переночевал. Утром с соседом собрался уходить к нашим, да все никак от детей оторваться не мог. К тому времени у меня их четверо уже было. Сосед вышел из избы, ждал за сараем. А тут немцы нагрянули. Сосед спрятался, а моего захватили. Вывели вместе со свекром и свекровью во двор, мне тоже велели во двор с детьми выходить, да заупрямилась я, как я их босых на мороз поведу, одеть надо. Фашисты чего-то погыркали промеж себя и ушли. Слышу — выстрел. Вбежала свекровь, кричит: «Ваню убили!» — и упала без сознания. Как потом я узнала, фашисты его между отцом и матерью поставили — издевались... Да что говорить, все было. Как эту страсть пережили, и сама не знаю. Осталась я тогда с детьми да стариками, горюшка хлебнула, не приведи господи. Это сейчас жизнь — умирать не хочется, а тогда... Снова за игрушки сели: перед войной-то их забросили. Нарабо- БИОГРАФИЯ РЕМЕСЛА таешься в колхозе, по дому управишься — и за глину. Глаза олипаются, игрушка иной раз из рук валится, а делать надо. Ртов-то полон дом. В товарника сама превратилась. Перестелишь игрушки соломкой, корзину за спину — ив дорогу: по сорок верст ходила. Покупал народ задешево, но покупал, и то помощь. Выходила я ребят... Да что это мы здесь сидим, — спохватилась она, — пойдемте в дом, я покажу, как их делать, глина у меня в корытце замочена. Я уже знал, что Александра Гавриловна Карпова, как и другие мастерицы села, состоит членом Тульского отделения Союза художников и работает игрушку по заказу. Больше того, именно Союз художников порекомендовал мне написать об Александре Гавриловне и Антонине Ильиничне — ее родственнице. В просторно обставленной комнате хозяйка достала глину из подпола, села на лавку и принялась за дело. Вот обозначилась длинная, грациозная шея, затем несколько точных движений, и конек готов: спинка прогнута, ушки торчком, стелется по ветру хвост — свистулька. Когда игрушка подсохнет, в ней пичужкой (палочкой) проткнут дырочки для воздуха, обрежут свисток, еще раз обгладят («Ее, игрушку-то, миленький мой, в руках понянчить приходится, пока до красоты доведешь»), поставят на досыхание — и в печь — обжигать. Я тоже попробовал слепить конька, да только глину раскрошил; посмеялись. Глаза у мастерицы повеселели : — Сызмальства учиться надо, да не мужское это дело — игрушки лепить. Сын мой, который в деревне живет, уж на что горшечник, тоже пробовал игрушку сработать, да ничего у него не вышло. А уж я ему показывала, разъясняла. Не выходит — и все. За разговором я не заметил, как к коньку прибавились собачка с вислыми ушами, надменная барынька в колоколовидной юбке с утицей-свистулькой под мышкой, баранчик, лиса с уткой. Тут же сидевшая девятилетняя внучка слепила утку-свисток. 47 |
