Вокруг света 1975-11, страница 46

е

них только что окотилась, и два маленьких влажных козленка беспомощно лежали в пыли, тихо шевелились, обсыхая на солнце.

Мы подошли к реке, негромко журчащей на перекатах, побродили вдоль берега, распугивая рыбешку, и когда, обсудив все вопросы о водозаборе, направились было коротким путем обратно, нам повстречался юноша с книжкой в руках. Был он, в отличие от большинства персов, невысок и коренаст, и я сразу признал в нем знакомого по грунтоведческой лаборатории Хатиби. Как оказался он здесь, в этой деревне? Он ведь, кажется, родом из Тегерана?

Да, отец и пятеро братьев и сестер Хатиби живут в Тегеране. А сюда он приехал на выходной повидаться с товарищгм, с которым подружился в армии — в «Корпусе просвещения». Его тогда послали в деревню под городком Ахваз учить детей грамоте. Но учил в основном только товарищ, потому что школа была совсем маленькая. А я, рассказывал Хатиби, занимался строительством новой школы. Откуда брал средства? По-разному было. В глухих деревнях народ у нас темный — если, например, скотина соседа потравила участок, так хозяин его в отместку на соседскую землю свою скотину выпустит. Я, знаете, стал брать за это штрафы, брал даже, когда скотина посев своего собственного хозяина потравит. Набралось около пятисот туманов, и все они пошли на строительство школы. Ну и люди помогали: кто балку везет, кто известку, а кто сам идет поработать. Построили школу, и было это великим праздником для всех. Стали туда не только дети, а и взрослые ходить на занятия: с одиннадцати часов женщины, вечером, с четырех, — мужчины... Сейчас у всей молодежи "" нашей, кто имеет образование, такая цель: учить неграмотных, строить больницы, помогать крестьянским кооперативам...

Когда мы вернулись к машине, Саджеди уже приканчивал изрядную стопку лаваша, которую предусмотрительно захватил из города. Пора было возвращаться. Мы еще раз посмотрели на видневшуюся вдали, у подножия горы, пологую террасу. Станет ли она строительной площадкой свин-цово-цинкового завода? Пока что об этом рано говорить, будущее покажет.

Возвращались мы по правому берегу Заендеруда. Здесь кое-где виднелись высокие голубиные башни, сохранившиеся с давних времен. Бесчисленные ячейки в их

стенах походили на соты. Когда-то они служили гнездами для диких голубей, чей помет использовали для удобрения огородов и полей вокруг древней персидской столицы. Теперь лишь ветер тоненько свистел в пустых ячейках да сороки скакали по верхнему окружью башен, с любопытством заглядывая внутрь сквозь обвалившуюся крышу. Порой замечали мы причудливые руины множества глиняных хижин. Люди давно покинули их, и вряд ли кто сейчас уже мог сказать, что было причиной гибели селения — междоусобные распри или голод неурожайных лет.

Пейзажи, столетиями остававшиеся неизменными, .становились теперь вчерашним днем страны...

КВАРЦИТ? РАХАТ-ЛУКУМ!

Металлургическому заводу потребуются миллионы тонн флюсовых известняков, огнеупорных доломитов, кварцитов, глин. Изысканиями их занялись специально командированные из СССР геологи.

Сначала здесь был только один геолог — Кашаф Шигабович Фат-куллин. Он объездил Иранское нагорье, собирая и проверяя сведения обо всех сколько-нибудь подходящих месторождениях.

Круг поисков, в центре которых находился район строительства, постепенно сужался.

Потом из Орджоникидзе приехал Анатолий Кочетков, из Горького — Борис Жилевский, и стало полегче. Но и для них работы хватало с избытком. Надо было исходить многие километры горных дорог и троп, изучить различные варианты и, выбрав наиболее перспективные месторождения, заняться подробной их разведкой. Из маршрутных поездок специалисты-нерудники возвращались пропыленные и прожаренные горным солнцем.

Из числа обучаемых ими иранских работников во главе с ма-хандёсом — инженером — Гафури наши специалисты сформировали группу поисков и разведки нерудных материалов.

Жилевский руководил разведочными работами у горной деревушки Лечуле, километрах в восьмидесяти от Исфагана. На этом участке были найдены расположенные близко друг к другу месторождения доломитов и кварцитов. Возвращаясь оттуда в Исфаган, Жилевский входил в оффис с геологическим молотком в руке и компасом на поясе, извлекал из

полевой сумки особо примечательный образец и рассказывал, сопровождая свои слова широкими энергичными жестами:

— Сегодня траншею проходили в доломитах. Заложили шурфы в ряд, один за другим, начинили их взрывчаткой, и как начали от-палку, так куски породы аж до соседней горы летели! А завтра будем кварциты отбирать на лабораторные анализы. Вот он, этот кварцит! Где еще найдете такой?! Мечта доменщика!

Плотная, поблескивающая кристалликами кварца порода и в самом деле хорошо подходила для изготовления огнеупорного дина-сового кирпича. Особенно эффектно выглядела она на месте, в стенках гл>бокой разведочной траншеи, которая тянулась на добрую сотню метров, рассекая круто падающий пласт. И рабочие-иранцы, подняв тяжелый кусок кварцита, восхищенно произносили, вторя интонациям Жилевского: «Рахат-лукум!»

Анализы и испытания в Ленинградском институте огнеупоров подтвердили высокие качества этих кварцитов. Предстояло еще скважинами, траншеями и штольнями детально разведать их запасы.

Жилевский лазил по кручам, шагал по гремящим под ногами каменным осыпям, взбирался на узкий уступчик скалы, где люди в белых касках бурили одну из намеченных им скважин. Ветер наносил от торопливо стучащего движка горьковатый запах отработанной солярки. Совсем недавно ручной лебедкой затаскивали сюда, наверх, буровое оборудование, прокладывали водовод по каменным глыбам, покрытым темным налетом «пустынного загара». Тяжек был этот труд, и скуден был обед рабочих, когда они присаживались на корточки вокруг закопченных дочерна чайников с крепким чаем и нескольких лепешек лаваша.

Просмотрев ящики с вынутыми из скважины столбиками породы, Жилевский остался доволен — керн уложен аккуратно, последовательно, как он и учил буровиков. Вынув из чехла горный компас, приложил его ребром к буровой штанге и убедился, что скважина идет вглубь с заданным наклоном. Компас у Жилевского особенный, он сопутствует хозяину с сорок пятого года, когда Борис, ушедший на войну совсем юным парнишкой, подобрал его в каком-то разрушенном здании в. Берлине. Тогда еще и не представлял он, что станет геологом,

44