Вокруг света 1975-11, страница 79

о

СЛАВЕ ВЕЩЕЙ ПРЕЗРЕННЫХ

римском Колизее обнаружена масса сливовых косточек, костей и прочего мусора.

— Ну и что? — скажет читатель. — Дел-то всех — мусор. Мало ли что туристы набросают!

В том-то и дело, что весь вышеназванный мусор обнаружен был при раскопках. Его укрывали несколько метров земли и почти два десятка веков.

Не зря, очевидно, одна из древнейших надписей, найденных в Колизее, классической латынью призывала граждан не сорить на три* бунах. То ли не все граждане читать умели, то ли читали, да внимания не обращали, но слой мусора в Колизее оказался мощным и прекрасно сохранился до нашего времени.

Понятно, что человека, плюющегося сливовыми косточками, мы называем невоспитанным и ни в коей мере не должны следовать его примеру. Но когда дело касается мусора столь древнего... Тут уж стоит поговорить о ценности находки.

До сих пор Колизей был нам известен как монументальный памятник римской эпохи. В I веке нашей эры император Веспасиан построил первые колизейские арки, в IV веке кончились бои гладиаторов. Хроники сохранили имя монаха Телемаха, забитого публикой камнями насмерть, когда, сойдя на арену, он призвал прекратить кровавую забаву.

Но нет сведений о том, что ел и пил римский плебс, заполнявший трибуны, какие украшения носил, из чего делались светильники, — все это считалось недостойным стиля хрониста.

Римское городское управление

охраны памятников предприняло исследование подземных каналов Колизея: по двум из них поступала вода (и благодаря этому можно было устраивать сцены морских битв), а по двум другим убирались отбросы. Каналы проходили на глубине семи с половиной метров под амфитеатром. Как объяснил профессор Клаудио Моккед-жиани Карлано; судьба была милостива к археологам: в стародавние времена осыпание почвы преградило один из каналов. И мусор, влекомый водой, скопился здесь в огромном количестве: ширина канала 1 метр 30 сантиметров, а глубина больше 2 метров.

Больше всего оказалось в мусоре косточек — сливовых, оливковых, арбузных семечек... А также украшения из стекловидного материала, изображающие танцующих вакха-. нок и сражающихся гладиаторов. А также: череп медведя, пробитый копьем, кости львов, волков и других диких животных. А также... А также...

Дикие животные принимали «массовое участие» в гладиаторских играх. К примеру, император Коммод, по свидетельству жизне-описателей, выставил нг арену сто медведей. Сохранился перечень животных, которых император Филипп в 249 Году нашей эры, когда праздновали тысячелетие Вечного города, обрек на гибель в Колизее. В этом перечне — слоны, тигры, львы, леопарды, гиены, зебры, жирафы, ослы и кони. Так вот, зоологи, идентифицировавшие найденные е подколизейской свалке кости, полностью подтвердили скрупулезную точность списка.

Когда закупорило канал? Несколько монет, которые затерялись в мусоре, датированы IV веком

нашей эры. Следовательно, обвал почвы произошел позднее. Глиняные светильники и черепки горшков (а их тоже обнаружили немало) позволили определить время более точно. Дело в том, что к черепкам прилипли кусочки костей и дерева, а это позволило использовать радиоуглеродный метод датировки — наиболее точное оружие археологов.

Исследования показали, что самые свежие черепки относятся к концу IV века. А это значит, что, хотя император Константин еще в 325 году запретил гладиаторские игры, они тем не менее продолжались. (И верно, ведь после этого запрета бои гладиаторов запрещал император Юлиан, а после него порфироносный Гонорий — в 397 году нашей эры. Судя по всему, императорские запреты в последние века Римской империи соблюдались не слишком строго.)

Вернемся, однако, к скромным сливовым косточкам. История состоит не только из великих событий, но и из маленьких, будничных. Она сохраняет имена императоров, ораторов, прокураторов, полководцев, но одновременно с ними жили и обычные люди, имена которых знали лишь соседи по кварталу. В Колизей ходили как раз эти люди. Нынешние их потомки едят на стадионе мороженое и жуют резинку. Предки ели сливы и оливки. Потомки бросают бумажные стаканчики и полиэтиленовые кульки, предки сплевывали косточки — теперь мы это знаем. Потомки носят пластмассовые и алюминиевые значки, предки — броши в виде танцующих вакханок и сражающихся гладиаторов.

А ведь история слагается и из этих будничных вещей...

ПЛОДЫ ГУМАННОСТИ

Общеизвестно, что сейчас из-за катастрофического роста преступности тюрьмы на Западе битком забиты вовсе не добровольными постояльцами, которые содержатся отнюдь не в райских условиях. Непонятно только, зачем при этом делать хорошую мину...

«Мы рады приветствовать Вас в нашем заведении. Надеемся, что Ваше пребывание в нем будет приятным». Именно эта традиционная формула, которой обычно начинаются рекламные проспекты отелей, гостиниц, пансионатов, на сей раз открывает весьма необычную брошюру под названием «Что нужно знать заключенному». Из нее каждый новый обитатель монакской тюрьмы может получить исчерпывающие сведения по весьма актуальной теме: какие виды наказаний ожидают его в случае нарушений тюремного режима. Цель этого «труда» весьма «гуманна»: «Нужно щадить психику заключенного и не подвергать ее лишним стрессам из-за неведения».

Впрочем, по ^асти «заботы» о заключенных не отстали от тюремных властей Монако и отцы города Чикаго, «столицы» американской преступности. Окна камер ультрасо

временной тюрьмы, возведенной в самом центре города, — «Даже находясь в изоляции, человек остается в гуще жизни!» — не имеют решеток. «Ведь решетки по традиции воспринимаются как символ ограничения свободы и способствуют возникновению депрессивных состояний», — считают члены чикагского муниципалитета. Правда, для того, чтобы жизнерадостные обитатели тюрьмы, обошедшейся налогоплательщикам в 100 миллионов долларов, не разбежались, окна в камерах сделаны шириной всего в 12 сантиметров.

И все-таки первое место по части «гуманных» новшеств, безусловно, принадлежит администрации тюрьмы Тегель в Западном Берлине, которая оборудовала в ней «самую уютную камеру в Западной Европе». В ней есть все, что душе угодно: пушистый ковер, богатая библиотека, цветной телевизор, стереомагнитофон, электрическая пишущая машинка, картины абстракционистов на стенах, выкрашенных в радующие глаз пастельные тона. Камера открыта для всеобщего обозрения круглосуточно, ибо дверь в нее заменяет пуленепробиваемое стекло. Хотя, по замыслу тюремных «гуманистов», этот шедевр «должен скрашивать невеселые будни», сами заключенные единодушно считают, что «лучше уж сидеть в самой паршивой каталажке, чем каждый день облизываться на этот проклятый уют, о котором и на воле можно только мечтать».

77