Вокруг света 1976-03, страница 19
считались «легкими».) Очень быстро «территории» стали местом паломничества разноязыкой публики со всего света. Толпы бродяг и бездельников начали стекаться сюда, прослышав о невиданной свободе «амстердамского рая». В немалой степени этому способствовала группа «леваков» под названием «Прово», возникшая в 1966 году. «Прово» — сокращенно от английского «provokers», что не следует понимать буквально — «провокаторы». У этого слова есть и такое значение: сердить, раздражать. Вот молодые люди и раздражали почтенных горожан — объявляли полную свободу нравов, вседозволенность. «ДУ ДИ КЛЕПТ ДИХТ!» Мы еще вернемся к «Прово», а пока заметим, что «вседозволенность» выросла на подготовленной почве. Издавна повелось так, что амстердамцы — равно как нидерландцы в целом — создали из снисходительности к младшему поколению чуть ли не культ и даже гордятся этой снисходительностью. «Мы хотим, чтобы наши дети были уверены в себе, — высказывался один профессор психологии. — Пусть резвятся, пока молоды. Зато, когда вырастут, у них появится чувство общественной ответственности». Это заявление можно перевести на более понятный язык: «забавы детей» вовсе не нужно пресекать, поскольку системе они никоим образом не угрожают, а когда молодежь наиграется, она вольется в систему и примет ее, устав от шалостей, с большой охотой. Вот пример снисходительности — сценка, увиденная на улице Амстердама корреспондентом одного американского журнала. «Светловолосый мальчуган лет шести тащил здоровенную шутиху размером едва ли не с полруки. Рядом шла мать — этакая невозмутимая, дородная вермееровская «Служанка», взиравшая на сына с завидной безмятежностью. Безмятежен был и я... до той поры, пока мальчишка не поднял крышку урны, запалил фитиль и спокойно опустил «адскую машинку» внутрь. — Клаас, — сказала мама, — ду ди клепт дихт! (Поставь крышку на место!) Клаас повиновался. Через секунду последовал взрыв, крышка взлетела фута на три в воздух и с лязгом грохнулась на булыжник. Дитя было полностью удовлетворено. Его голубые глаза сияли. Улыбнувшись сыну, матуш ка вручила ему крышку и... новую шутиху. — Дихт латен, — сказала она и, обратившись ко мне, пояснила: — Крышка должна быть на урне, иначе такую грязь разведут... Я кивнул. В ту же секунду раздался новый взрыв...» Действительно, Амстердам — рай для «шалунов». Разберемся теперь, какими играми развлекаются не шести-, а шестнадцати- и двадцатишестилетние. С толпой бродячих бездельников я столкнулся в первый же свой день в Амстердаме. Произошло это в самом центре города, за Королевским дворцом, на старинной площади Дам. Тут их были сотни — обросших, грязных, в залатанных и незалатанных джинсах. Каждый занят своим делом: кто спит, устроившись на ступеньках Национального монумента, кто поет под гитару, кто гадает соседу по руке, кто с упоением вещает о своих приключениях в других «центрах» хиппи — в Непале, Индии. Щелкают затворы фотоаппаратов, жужжат кинокамеры туристов, равнодушно проходят мимо привыкшие к этой толчее амстердамцы... — Занятное местечко! — услышал я чей-то возглас и понял, что обращаются ко мне. Говорил один из длинноволосых. Замечу сразу, что длина волос еще не свидетельствует о принадлежности амстердамца к той или иной социальной группе. Порой кажется, что длинные волосы отпускают здесь все без исключения представители мужской половины города — от футболистов до военных и даже... полицейских. Мой собеседник, разумеется, не принадлежал ни к тем, ни к другим, ни к третьим. И вообще был не местный. — Вы давно здесь? — спросил я. — Со вчерашнего дня. — И как, нравится? — В Амсе легко дышится, — судя по произношению, это был американец. — Я много слышал об Амсе. И вот приехал посмотреть сам. Тут даже наркотики в порядке вещей. — Не может быть! — не поверил я. — Есть же законы, полиция... — Не может быть?! — рассмеялся парень. — Гашиш здесь жуют как чуингам, а наркоманов за решетку, как, скажем, у нас в Нью-Йорке, не сажают. Поскольку я еще не успел как следует присмотреться к «амстердамскому раю», то оставил за собою право усомниться. И лишь через несколько дней один знакомый голландский журналист подтвердил: американец ничуть не преувеличивал. В стране действительно устрашающе растет число наркоманов среди молодежи. Только в Амстердаме их уже более пяти тысяч. А либеральное законодательство в отношении распространения и употребления наркотиков не препятствует быстрому увеличению этой армии самоубийц. В последние годы Амстердам стал крупнейшим в Европе перевалочным пунктом наркотиков. Торговлей ими занимаются несколько сот легально и нелегально проживающих в Амстердаме китайцев, тесно связанных с поставщиками этого прибыльного товара в Гонконге. Изымая килограммы героина у контрабандистов в аэропорту Схипхол, полиция тем не менее не в силах остановить нарастающий приток наркотиков в страну. РАЗНЫЕ ПРИХОЖАНЕ, РАЗНЫЕ СВЯЩЕННИКИ Голландцы любят говорить о себе так: «Мы люди принципов». И, развивая эту мысль, добавляют: «У нас сколько принципов, столько и партий». Партий в стране восемьдесят. В одном лишь Амстердаме их насчитывается шестнадцать. Впрочем, «партии» — это слишком громко сказано. Имеются в виду различные более или менее многочисленные политические группировки. Но и это многоцветье теряется в бессчетном наборе всевозможных молодежных организаций, союзов, комитетов и групп действия: от маоистских до религиозных. Методы «борьбы» первых известны. Например, в Эйндховене, где расположена штаб-квартира концерна «Филипс», молодчики из левацкой организации «Де Роде Иехт» («Красная молодежь») отправили однажды письмо руководству фирмы с требованием выдать им миллион гульденов, в противном случае трем представителям городских властей грозило вынесение смертного приговора. Вторые — более влиятельны и сильны и применяют весьма изощренные средства. Вообще следует принять во внимание, что католические и протестантские молодежные организации в стране наиболее массовые. Проповедуя идеи братства и добра, единения людей, церковь как бы наполняет сладкими иллюзиями тот духовный вакуум, который оставляет в умах молодежи 2 «Вокруг света» № 3 17 |
