Вокруг света 1976-05, страница 42

ла создана эта экспедиция. — Говоря это, он уже что-то ищет в шкафу и, найдя, протягивает мне. — Это карта, она нам будет нужна... В последние годы все время мелькают слова — полярный эксперимент — ПОЛЭКС, программы которого разработаны учеными Арктического и Антарктического научно-иссле-довательского института под руководством крупного полярного исследователя профессора Алексея Федоровича Трешникова. Например, в Арктике, вот уже который сезон, работают экспедиции «Север» по программе «ПОЛЭКС». Вы об этом знаете и, кажется, летали с ними. Но вот пришла очередь и для юга. В прошлом году в проливе Дрейка работала первая экспедиция по программе «ПОЛЭКС—Юг».

На карте, посреди Южного океана лежала Антарктида, которую широким кольцом охватывали плавные лекальные линии со стрелками — условные обозначения кругового переноса вод из Тихого океана в Атлантический. Эти линии, свободные в своем движении, в проливе Дрейка сходились друг к другу и создавали плотный ряд.

— Круговое антарктическое течение, — говорил Саруханян, — по имеющимся представлениям, несет свои воды от поверхности до дна в генеральном восточном направлении; но есть и Другие сведения, говорящие, что в антарктическом водном кольце на глубинах наблюдаются и потоки западного направления, то есть из Атлантики в Тихий океан. Работа наших ученых А. Ф. Трешникова, Г. И. Баранова и Н. А. Корнилова, опубликованная в 1974 году, говорит в пользу существования этого мощного противотечения.

И проверить это надо было на самом узком месте, потому что здесь легче всего поставить натурные наблюдения над течениями.

— Решение подобной задачи, — спросил я, — имеет прямое отношение к изучению влияния Мирового океана на погоду и климат планеты?

— Разумеется. Полярный эксперимент нужен для изучения влияния океана на климат, на долгосрочные изменения погоды. Стоит атмосферу отделить от океана, сразу же теряется смысл любого эксперимента, так как

¹ В океанологии Южный океан употребляется как название водной области, объединяющей южные части Атлантического, Тихого и Индийского океанов.

океан является тем мощным резервуаром и накопителем тепла, которое он отдает атмосфере; так вот, где, когда он отдаст это тепло и как это скажется на атмосферных процессах, мы должны знать. И потому натурный эксперимент в проливе Дрейка был поставлен в рамках проблемы изучения взаимодействия океана и атмосферы... Одним словом, наблюдения проводились от самых высоких слоев атмосферы до глубин океана.

Я смотрел на карту на это узкое место, узкое в кавычках. Потому что, хотя ширина пролива Дрейка и составляет около пятисот миль, она все-таки по сравнению с воднь1Ми_ расстояниями от Антарктиды до Африки, Австралии и островов Новой Зеландии невелика.

— Пролив Дрейка сам по себе для океанолога уникальное место. Кроме того, рядом с ним мощный резервуар — море Уэдделла, который манит исследователей своими, еще не раскрытыми особенностями. Оно тоже несет воды сюда, в пролив Дрейка. Словом, это одна из горячих точек в Мировом океане. И мы были хорошо подготовлены к встрече с ней. Ну прежде всего — прекрасно оборудованное научно-исследовательское судно «Профессор Зубов» с хорошо сработанным экипажем... Капитан его, Андржеевский, человек, проплававший сорок лет, знает все районы земного шара, не один раз ходил в Антарктику... И работа с ним — один из моментов везения. Все знают, как в проливе Дрейка морякам доставалось. во все времена. Из-за штормов, шквальных западных ветров и, особенно, циклонов, которые по пути из Тихого океана закручиваются здесь, в районе мыса Горн, и проносятся в Атлантику.

— Однако, как понимаю, — прервал я собеседника, — на вашу долю выпал наиболее благоприятный период... Декабрь — февраль в проливе Дрейка — антарктическое лето?

— Ну, лето это — относительное понятие, скорее оно похоже на позднюю ленинградскую осень и даже зиму, когда начинает выпадать снег. Температура воздуха была не более пяти градусов тепла, но тем не менее море было относительно спокойным. Мощных штормов до 10—12 баллов мы не встречали, но в девятибалльные попадали. И еще нас преследовала тяжелая зыбь, она достигала иногда нескольких метров и валила порой

корабль очень круто. Тогда работать мы не могли. Зыбь шла из Тихого океана. Видимо, там ее раскручивало, раскачивало, и она огромными пластами, длинными волнами шла на восток. Над проливом висели туманные облака. Эта зыбь измотала нас...

Я бывал на научно-исследовательских судах и хорошо представлял, как ставить буйковые станции в штормовую погоду и при сильной зыби. Стоит волне ударить о борт, как судно переваливается, и от резкого рывка рвется трос с уходящими на глубину приборами. И совсем плохо, если это случается, когда поднимаешь станцию, хранящую в своих приборах многодневную информацию, полученную с глубин четырех-пяти тысяч метров... Когда вы ставите такую станцию, вы обязаны ее закрепить, четко знать ее место. Дальше вы уходите на десятки, сотни миль и ставите следующую, ходите по океану и выполняете другую работу: пускаете радиозонды и «макаете» батометры... Но вот приходит время, и вам надо снова вернуться и^ найти станцию, чтобы поднять ее. Если ее очень легко найти в северном полушарии, где есть надежные системы определения места судна в море, береговые станции, оснащенные новейшими техническими средствами, то пролив Дрейка в этом смысле не освоен. И здесь основным методом определения места корабля пока остается астрономический метод, звездная навигация. А звезды в проливе Дрейка из-за туманов появляются редко...

— Иногда, чтобы идти к бую мы определяли свое местонахождение по солнцу, но солнышко... — Эдуард так произносит это слово, что представляешь, как оно робко, чуть-чуть показывалось в тех широтах. — Даже когда удавалось определиться в океане и взять курс прямо на станцию, это не значило, что ты непременно найдешь ее. Судовой локатор дает станцию с расстояния десяти миль, но только в том случае, если буй сохранился и на нем цела мачта с отражателем. А если станция Повреждена штормами, нам приходилось по нескольку суток мотаться в поисках ее по океану.

«Поставить, как сказано в программе, поставим, — говорили в шутку моряки, — но снимать нам не предписывалось». В этой шутке была доля правды. Простоят ли наши станции месяц под ветрами и волнами, найдем ли мы их, расставленных в сотнях ми

40