Вокруг света 1976-07, страница 36

гизии, Узбекистана, Таджикистана, Туркмении...

Только начальство и думать запретило нам о рапортах — занимайтесь, товарищи, своим делом.

А их было достаточно. И достаточно опасных.

Трудно понять чувства командира, который лишился боеспособного, умного бойца. Оморов являлся именно таким. Сколько раз выходил он невредимым из безвыходных, казалось, положений. Сколько раз в схватках с бандитами он проявлял завидную выдержку и смелость. Да, что говорить... Узнав о гибели Макэ, о том, что его уже похоронили со всеми воинскими почестями, я не мог представить себе ситуации, в которой бы Оморов так оплошал...

Я должен был узнать все о происшедшем.

— В наркомат пошел... — сказал я жене, хлопотавшей около вдовы Оморова, и, едва не запутавшись в костылях, стал спускаться по лестнице. Оперативники рассказали мне: погиб в схватке с бандитами не один Оморов, но и участковый уполномоченный Сокульского района Ненахов. Тяжело ранен Коломейцев, председатель колхоза «Камышановка». Узнал я и о том, что Оморов успел много сделать по установлению личности преступников. Ими оказались братья Исмагул и Кадыркул Богомбаевы. Об их отце — Богомбаеве — мы были наслышаны достаточно. В свое время он возглавлял самое крупное в Средней Азии кулацкое восстание. Надо сказать, что происходил Богомбаев из старейшин рода Аргын. После разгрома кулачья предводитель был расстрелян, а двое детей-малолеток воспитывались у дальней родственницы, проживавшей в Сарысуй-ском районе Джамбулской области, соседней с Таласской областью Киргизии. Братьев Богом-баевых, когда пришел срок, призвали в армию. Но они дезертировали в 1942 году и предались волчьей жизни: скот резали, баранов, лошадей, терроризировали население в округе. Оморов считал, что толкнул их на путь бандитизма невесть откуда появившийся младший брат отца, дядя Абджалбек.

Многое успел узнать Макэ. Немало помогли ему жители тех мест. На заключительном этапе операции Оморов выследил банду, устроил засаду в камышах, но сам с товарищами попал в сеть. В последнем донесении Оморов подробно останавливался на разработке операции и в ней

не упустил ничего. Однако случай есть случай. Не подставлял же я нарочно себя под пулю, и проводник не предполагал, будто можно так быстро и ловко забраться на скалу, откуда стреляли в меня. Борясь с вооруженным врагом, надо считаться с неизбежностью потерь.

В странах, сопредельных с советскими Среднеазиатскими республиками, в годы второй мировой войны заметно оживились прогерманские настроения. Их подогревала довольно разветвленная фашистская агентура.

Но последовал разгром фашистов на Волге, провал гитлеровского наступ^ниа^на^ Курской дуге. Вот тогда фашисты стали использовать своих агентов, старые басмаческие связи без разбору, лишь бы хоть чем-нибудь, хоть как-нибудь досадить тылу нашей победоносной армии. И то сказать, совсем немного времени прошло после ликвидации массового басмаческого движения. Не могли люди, ненавидевшие наш строй и лишь смирившиеся с властью бедняков, вдруг переделаться, не желать нам зла, а сыновья бандитов осознать неправоту казненных отцов.

Уже за полночь попал я на прием к наркому республики.

Поднялся мне навстречу Павлов и только руками развел.

— Ты же докладывал — легко ранен! А сам на костылях, да и я нахвастал...

— В чем дело, товарищ нарком? — спрашиваю.

— Прощин из Москвы звонил, — отвечает Павлов. А генерал-майор Прощин тогда возглавлял главное управление по борьбе с бандитизмом Наркомата внутренних дел страны. — Вот я ему и сказал, — продолжил нарком, — мол, Исабаев вернулся, ему и поручим дело Богомбаевых...

— Поручите, — говорю.

— Куда ж это — ты на костылях! Тебе в госпиталь надо. И спорить нечего. В госпиталь! — И разговор вроде заканчивает.

— Простите, товарищ нарком...

— Слушаю, — неохотно согласился Павлов. Наверное, думал, уговаривать стану и ныть: мол, отдайте мне дело, справлюсь.

Только я другую тактику избрал.

— Скажите, пожалуйста, товарищ нарком, каким образом здоровый мужчина, которому на фронт надо, начнет по районам бродить? А?

— Плохо, конечно... Сразу засекут. К своим же, таким же работникам приведут.

\

\

Ч

— Вот, вот... Раз приведут, два приведут — пропала операция.

— Ты к чему, Исабаев, клонишь?

— Раненый человек с фронта вернулся. На поправку. Он и гуртоправом может называться, пастбища зимние искать... — Это мне тут же в голову пришло, какой профессии должен быть человек, что на поиск отправится. — Ходи, спрашивай, пастбища ищи, с людьми всякими разговаривай, расспрашивай. А? Товарищ нарком...

— Ой, начальник... — рассмеялся Павлов. — Ой, хитришь!

— Все как по нотам...

— Почему ты решил, что профессия гуртоправа — самая удобная?

— Кормов мало? Мало. Поголовье все-таки увеличивается. Все это знают. Получается, нужны новые пастбища. Где их искать? На землях малоосвоенных. А малоосвоенные земли и малозаселенные. В районах малоосвоенных и малозаселенных зе-мел^лолжны скрываться и лю-тшЛрторые не хотят попадаться

другим.

^^^■щонно... Но я обязан за-||^НЖ Москву. — И нарком лЦ^^^^рубку аппарата ВЧ.

ml^Bfct соединившись с Про-щиныл^^Вк)льно долго объяснял ш^^^Вку главного управления хЩИ^раны мою просьбу, отвечал на вопросы о состоянии здоровья. Было похоже, что разговор складывается не в мою пользу.

— Вот, давай сам поговори с генерал-майором... — И нарком передал трубку мне.

Пришлось все объяснять сызнова. Наконец Прощин спросил:

— Сколько людей возьмешь с собой?

— Одного... — не желая вступать в спор с начальством, сказал я.

— Одного? — недовольно спросил генерал.

— Не стадом же ходить...

— Трое — это стадо?

— Для пустыни — подозрительное стадо.

— При чем тут пустыня? Они не пойдут в пустыню. Что им там делать? — сердился генерал.

— Это говорят — «пустыня». Там пасут зимой баранов, лошадей, коз. Там по-волчьи можно нападать и уходить в пески Бет-пак-Дала, Муюнкумов, в тугаи Кокуйских болот.

— А как ты их узнаешь, этих Богомбаевых? Оморов если и видел их, то последний...

— Попытаюсь достать их фотографии, товарищ генерал.

34