Вокруг света 1977-02, страница 7

Ночной холодный ветер бьет в лицо. Подходим к цели. Придерживая мину крюком, складываем весла в шлюпку, чтобы они случайно не зацепили ее; таковы элементарные требования безопасности. Один из матросов достал патрон¹ для подрыва мины и протянул его Обухову. В этот момент шлюпку ударило волной так, что всех нас бросило к противоположному борту. Патрон выскользнул из рук матроса и упал в море. Он был завернут в целлофан и одну-две секунды задержался на поверхности, прежде чем уйти на дно. Еще не до конца осознавая, что произошло, мы остолбенело смотрели на ВОДУ-

— Патрон! — первым крикнул: Петр Лозко. — Патрон в море...

Еще мгновение — и пришлось бы идти обратно к тральщику за другим патроном, тратить драгоценное время, которого у нас просто не было. И тогда Кравцов, как был — в брюках, куртке и полуботинках — прыгнул за борт. Он поймал целлофановый сверток уже под водой, схватил его одной рукой, а другой успел зацепиться за отпорный крюк, который держал Петр Лозко.

Кравцов бросил патрон в шлюпку и тут же перевалился ч^рез борт, мокрый, в одном полуботинке — второй утонул, но уже абсолютно спокойный, потому что патрон был спасен, а остальное не имело значения. Он не стал ругаться, хотя имел на это право, только устало и тихо произнес:

— Порядок!

Два взрыва прозвучали почти одновременно; крикнули испуганные чайки, бросились врассыпную; тяжелые стальные осколки легли где-то неподалеку, заставив нас сжаться на дне шлюпки и всем телом ощутить удар откуда-то снизу, из глубины.

Мы вернулись на корабль раньше, чем Баранов и его ребята, потому что теперь им пришлось идти против ветра. О том, что произошло около мины, Кравцов докладывать Ганину не стал, видимо, не хотел подводить парня. Не стали говорить об этом и мы, полагая, что в таких делах замполиту виднее. Когда командир спросил Кравцова, с чего это он вдруг переоделся на ночь глядя, Владимир заметил:

— Ветер был встречный, товарищ командир, и море мокрое.

Ганин понимал шутки.

Теперь оставалась сухопутная часть работы. И хотя внешне она не представлялась сложной, вы

полнять ее надо было с особой тщательностью; только взрыв дамбы, причем точный взрыв, открывал бухту острова для десантных кораблей; разминирование прохода в море было лишь прелюдией к операции.

По приказу Ганина команда выстроилась на юте. Командир сошел со смотрового мостика — подтянутый, в галстуке, в надраенных ботинках. Быстро, пружинисто прошелся вдоль строя, потом вдруг застыл на месте и оглядел своих ребят. Он мог бы немало рассказать о каждом из них, потому что был по своей природе человеком наблюдательным и памятливым.

— Товарищи матрьсы, — произнес Ганин, — мы у острова. Осталось выполнить самую ответственную часть задачи — взорвать дамбу. — Он сделал паузу. — Я знаю, что вы устали, я тоже устал. Поэтому вызываю добровольцев. Кто хочет идти на остров? Предупреждаю — дело трудное.

Несколько мгновений на юте было тихо. Но вот по железной палубе звякнули чьи-то каблуки. Петр Лозко. Дмитрий Обухов. Потом сразу несколько...

— Хорошо,, — сказал Ганин, — пойдут те, кто вышел из строя первыми. Старшим группы назначаю... — Он понимал, что единственно правильное решение — послать на берег Кравцова. Но рядом стояли лейтенант Баранов, мичман Курочка. И чтобы дать им почувствовать, что у них с Кравцовым почти равные шансы, командир сделал паузу... — Назначаю лейтенанта Кравцова. Остальным занять свои места согласно боевому расчету.

Мы шли к берегу, лавируя между черными зубьями камней, возникавшими из темноты справа и слева от шлюпки. Два или три раза камни чиркали по дну, заставляя нас замирать в напряженном ожидании: не будет ли пробоины? Нет ничего хуже, чем идти на ощупь, — устаешь как от самой быстрой гребли, потому что то и дело приходится менять направление.

Берег вырос перед нами высокой стеной; казалось, сейчас мы упремся носом прямо в нее. Но Кравцов знал это место, и по его виду я понял, что у него все рассчитано. Так и оказалось. Шлюпка врезалась в гальку и, прошуршав по ней, застыла в полуметре от каменного отвеса.

— Можно было бы взять правее и выйти прямо к дамбе, — тихо проговорил Кравцов. —

Но здесь лучше: шлюпку не видно ни с моря, ни с берега.

Да, лейтенант все рассчитал. Идя к дамбе вдоль высокого берега по воде, мы почти не рисковали наткнуться на пост «противника». Еще на корабле он приказал закутать ящик со взрывчаткой в брезент и снять все блестящие предметы с формы, чтобы не «светить» в темноте.

Оставив двоих матросов у шлюпки, Кравцов повел остальных направо, вдоль берега. Шлюпка заберет нас потом, прямо на дамбе, когда все будет кончено.

Ребята шли, не поднимая из воды ног: так было меньше плеска. Впереди Кравцов, за ним Лозко со взрывчаткой. Поверху шел или, вернее, полз Обухов, в чьи обязанности входило подать нам сигнал, если поблизости окажется «противник».

Так мы двигались минут двадцать, механически передвигая одеревеневшими от холодной воды ногами, видя перед собой только спину идущего впереди. Но вот берег вдруг скатился песчаным откосом к воде, и мы заметили темную линию дамбы, перерезавшую бухту.

Дальше надо было ползти по шершавым плитам, царапая колени и ладони и волоча за собой взрывчатку, чтобы заложить ее в щели между плитами, а потом по команде поджечь бикфордовы шнуры. Кравцов не взял нас на дамбу, велел тихо лежать за камнями и ждать, когда он, Лозко, Обухов и еще два матроса сделают свое дело.

Я не засекал время и не мог даже приблизительно сказать, сколько мы их ждали. Каждое мгновение казалось сырой, пронизывающей, холодной, полной нервного напряжения вечностью. Я мысленно представлял, что делают сейчас ребята на дамбе. Тогда я еще не знал, что один из пятерки ударился головой об острую арматуру и его работу доделывал Петр Лозко, а другой не совсем верно заложил взрывчатку и Кравцову пришлось разыскивать новую щель...

И вдруг я увидел две короткие вспышки фонаря Кравцова. В тот же миг с корабля ответил прожектор. Несколько минут спустя мы услышали тихий шелест весел, это подходила наша шлюпка. Едва она ткнулась в берег, кдк пятеро на дамбе поднялись во весь рост и бросились к нам...

Работа была сделана, задача выполнена. Учебные взрывы, прогремевшие на берегу, подтвердили это.