Вокруг света 1977-02, страница 10

люционной деятельности», только сейчас становятся очевидными ее благородство и бескорыстие всех этих, оставшихся безвестными и безымянными солдат революции.

В этих селах их встречали глухим недоверием, а иногда и открытой враждебностью, их предавали проклятию с церковных амвонов бесчисленные священники, их травили и клеймили зловещим для этих мест именем «коммунисты» местные реакционеры, чиновники, деревенские богатеи. Над ними посмеивались благополучно отсиживающиеся вдали от лиссабонской «смуты» офицеры местных гарнизонов. Им угрожали расправой подпольные банды ЭЛП Но они шли в на

лают здесь скот за бесценок, а нам, городским жителям, продают его за очень высокую цену. И вся разница остается у них в кармане. Недавно правительство решило установить твердые закупочные цены на мясо. Вы знаете об этом?

— Нет, сеньор подполковник.

— Вот то-то и оно! Местные чиновники скрывают от вас правильные решения правительства. Вы должны знать, что теперь правительство готово покупать у вас мясо по 65 эскудо за килограмм. Продавайте его сами, без посредников, и станете получать прибыль. А правительство сможет бороться со спекуляцией и наладить снабжение городского населения мясом по нормальным ценам...

Пока подполковник беседует с крестьянками, я отзываю лейтенанта Мендонсу в сторону и прошу его рассказать, сколько деревень охвачено «культурной динамизацией».

вод был чем-то неизмеримо более важным и нужным, чем автоматическая стиральная машина или газовая плита для какой-нибудь лиссабонской домохозяйки. В деревушке Франса снимали крестьянок, бравших воду для стирки в новом цементном водоеме, построенном солдатами, новую поилку для скота, столбы с электрическими проводами. Мы снимали солдат саперного батальона, прокладывавших дорогу от деревни Пеньяс Жунтас к веками отрезанному от мира хутору Эйрас Майорес.

Я вспоминаю, как однажды мы обедали с подполковником Лейтао и его бригадой в маленькой деревенской таверне, усевшись за громадным, рассохшимся от старости, грубо сколоченным столом. «А кто они такие, эти... вот?» —

«Сидадела» — старинная крепость ь Брагансе.

род, они терпеливо и спокойно объясняли людям великую правду революции, открывали им глаза, пытались вести за собой.

Подполковник Лейтао обращается к группе одетых в черное крестьянок, с детишками на руках, с малышами, пугливо жмущимися к материнским коленям:

— Вы должны понять, что теперь стали хозяевами своей жизни. Теперь нужно покончить с чиновниками, которые вас обманывают, с перекупщиками, которые вас грабят. Выбирайте свой крестьянский совет, и пускай он сам решает, как вам жить, как вести хозяйство, по каким ценам продавать урожай... Сейчас начинается убой скота. Как вы продаете мясо?

— Да очень просто, сеньор подполковник, — тихо говорит старуха, закутавшаяся в черную шаль, — отдаем перекупщику, он нам платит и увозит мясо в город на ярмарку...

— Правительство решило прекратить это. Перекупщики вас грабят. Они ску-

¹ ЭЛП — «Армия португальского освобождения» — фашистская террористическая организация.

— В дистрикте Брагансы — практически все. Когда мы приехали сюда два месяца назад, то взяли карту, разделили весь район на зоны по бригадам и приступили к первому этапу работы: знакомству с местным населением, выяснению условий жизни, самых насущных крестьянских нужд. Потом, исходя из обстановки в каждом селении, наметили конкретный план действий. Мы решили, что, помимо политической, разъяснительной работы, нужно для каждого села сделать что-то конкретное. Чтобы народ почувствовал в нас друзей и помощников.

...Мы видели и снимали результаты этой работы: в деревушке Терроза — новый водопровод. Невозможно забыть старую крестьянку, которая наполняла ведро водой, льющейся из сверкающего медного крана. Ее сосредоточенное лицо светилось радостью, ибо для нее водопро-

Хозяин кабачка выразительно покосился глазом в нашу сторону. И, услышав ответ: «Это русские». — с изумлением поднял бровь и даже отступил назад, к стойке, заставленной пузатыми бутылками с вином. Нам такая реакция была уже привычной. Как-го раз, узнав, что мы «из России», сухонькая старушка недоверчиво покачала головой: «Не может быть: они же все одеты совсем иначе. А эта сеньора, — она покосилась на мою жену, — выглядит, как наши городские женщины. Нет, этого не может быть. Нам священник говорил на проповеди, что в России всех одевают одинаково, как в армии».

Священник рассказывал им и многое другое. О том, что коммунисты, когда в России бывает голод, — а это случается частенько, — едят детей Что женщин там делят по жребию. И еще он говорил, что коммунисты отбирают у родителей детей — очевидно, тех, кого не успели съесть, — и отправляют в детские коммунистические лагеря. А тем, кто умудряется в этом коммунистическом ужасе дожить до пятидесяти лет, врачи делают укол в ухо, чтобы сердешный не висел обузой на шее государства и без мук отошел в лучший мир.

...Мы допивали кофе, и подполковник Лейтао рассказывал о

7