Вокруг света 1977-02, страница 80

На голой африканской саванне разбросаны высотные сооружения термитов — все, что осталось от лесов, в далеком прошлом покрывавших эти места

плотными колоннами, по бокам оберегаемыми цепями конвоя.

На «дневках» вся колонна сбивается в огромный клубок, который к вечеру рассыпается. И колонна снова движется вперед, покидая, казалось, вполне удобные и богатые поживой стоянки. То, словно остановленные тайной силой (тайны, правда, уже нет — муравьям настало время дождаться созревания очередной партии личинок), проводят на биваках две-три недели. Тогда от «лагеря» ненадолго отлучаются лишь небольшие колонны охотников-фура-жиров.

Олег Игнатьев так вспоминает о своих встречах с кочевыми муравьями «сакасайя»:

«Все живое бежит от сакасайя. Кобры, ящерицы, дикие свиньи в панике бегут, почуяв приближение муравьиного потока. Птицы поднимаются со своих гнезд и ищут самые высокие места, где не могут быть захвачены этой армадой...»

Что же говорить о несчастных беспомощных термитах! Впрочем, всегда ли беспомощных?

Во время роения заирских термитов «псевдокантотермес» рабочие особи, лишенные мощных «воинских» жвал, участвуют в обороне крылатых самцов, покидающих гнездо. Неисчислимое количество рабочих выползает перед роением крылатых на купол для его «химической обработки». Причем «химическое оружие» их — выделения желез — только для муравьев и ядовито!

...Носачи «эутермес» в три раза мельче краснохитиновых муравьев-ткачей «экофилла», но успешно обезоруживают гигантов ядовитым клеем.

И все-таки ни бронированные кровли, ни химические заслоны не спасают термитов. В миллионо-летней войне муравьи заметно их потеснили. Фронт военных действий этих двух, кое в чем до странного схожих между собой миров, проходит теперь уже только в самом жарком поясе, где пока сохранились термиты.

Во глубине гнезда термитов скрыта грибница.