Вокруг света 1977-09, страница 54

ми бурями, ни переходы в несколько сот километров. После каждого приезда Лестандера Аслак уже толком и не помнил, сколько и чего он продал торговцу, и, хотя денег на первых порах хватало, в конце зимы все равно приходилось резать животных. Уже не так легко, как раньше, взбирался Аслак по горным кручам. Но у него росли два сына — надежные помощники. Давно уже валяется без дела выдолбленная из толстого дерева колыбель с остатками сухой осоки на дне и пологом из оленьей кожи сверху.

Орвар — лучший друг Аслака. Часто их коты стоят рядом. Много лет назад поклялись они друг другу, что один из сыновей Аслака женится на Утси, единственной дочери вдового Орвара. Она росла красивой и проворной. Но в последнее время дела Орвара шли неважно. Стадо его от лета к лету сокращалось, а сам он не на шутку пристрастился к водке.

Одна из зим была необыкновенно тяжелой. Снега выпало много, и олени с трудом разгребали его копытами, чтобы добраться до корма. Многих животных пришлось прирезать. Орвар лишился последнего оленя. А какой же лапландец без оленей? Да и дочь его вряд ли кто возьмет замуж. Так же рассуждали и сыновья Аслака. Вскоре оба женились на девушках с приданым, объединив своих оленей с оленями невест. Стадо Аслака резко уменьшилось, и ему уже хватало пальцев обеих рук, чтобы пересчитать животных. К тому же Стина стала сильно кашлять. На щеках у нее появился яркий румянец. За несколько месяцев чахотка сгубила ее. Аслак похудел, сгорбился. Движимый инерцией жизни, он все так же совершал ежегодные переходы, все так же разводил огонь в коте и по-прежнему наблюдал, как маленькие оленята становятся рослыми оленями с ветвистыми рогами.

Эту долгую зимнюю ночь Аслак запомнил на всю жизнь. К нему заглянул Орвар. Друзья долго пили, вспоминая свою удалую молодость и печалясь грядущей старостью. За тонкой стенкой коты разыгралась снежная буря, но им было тепло и весело. Проснулся Аслак от холода и звенящей тишины. Голова раскалывалась от дрянной водки. Негнущимися руками он развел огонь. Вдруг

вспомнился вой бури. Или это был вой волков? Острое чувство тревоги пронзило его. В коту вбежала заплаканная Утси. Из ее сбивчивого рассказа стало ясно, что Орвар не вернулся домой. Снаружи Аслака ждала голубовато-белая пустыня, в которой растворились и его дэлени, и Орвар. Много суток искал Аслак в неверном свете северного сияния стадо и друга. А нашел только Орвара. По изорванной одежде и множеству ссадин было видно, что многовековой опыт поколений гнал лапландца вперед: остановишься — смерть. Но пурга и выпитая водка оказались сильнее этого непреложного закона саами. ' "ЧЭрвар ~ все-таки остановился и безвольно лег в снег.

Еще больше сгорбился Аслак. Он взял к себе в коту дочь Орвара — Утси, уже совсем взрослую. Не пропадать же ей одной в пустом холодном жилище! Сыновья не забывали отца — приносили время от времени мясо и кое-какие припасы. Аслак начал помаленьку оживать, стал даже подумывать о новом стаде. В один из таких зимних дней, когда он сидел у огня и предавался воспоминаниям, а Утси штопала одежду, за стеной коты послышался звон бубенцов.

В коту ввалился Лестандер-младший. Уже несколько лет он заменял в торговых делах отца. Лестандер шумно гоготал, хлопал Аслака по плечу, наконец широким жестом вытащил большую посудину с водкой и бросил ее на шкуры. Как и у отца, у него с собой всегда было много спиртного. «И чего это торговец зачастил ко мне в последнее время? — подумал Аслак. — Оленей у меня сейчас нет, торговать нечем. И соседи стали как-то странно улыбаться, завидев нас. Неужели здесь замешана Утси?»

Лестандер заботливо совал Аслаку в руки досудину с водкой, следя за тем, чтобы жидкость не проливалась зря. И снова Аслаку стало тепло и весело. Разноцветные угли из о^ага хороводом закружились по коте. Он хотел было запеть йоик, но покачнулся и повалился на бок, скорчившись на шкуре в беспробудном сне. Пробудился он рывком — волна боли заставила его выкатиться из коты и зарыться в снег. Скоро до него донесся истерический смех Утси и уверенный

бас Лестандера. В лунном свете Аслак увидел, как, откинув медвежью полсть в своих санях, Лестандер притянул к себе почти не сопротивлявшуюся Утси. Его они не видели. Аслак в ужасе отпрянул, заполз за коту. Сани умчались. Аслак выпрямился и пошел прочь, увязая в снегу.

Вскоре впереди появилась темная громада сейта. Как живые, дрожали, двигались над ним холодные полотнища северного сияния. Сейт сильный, он поможет разобраться, почему Аслак лишился оленей, почему стал бедным и слабым, почему тот, чужой, отнимает у него Утси.

Аслак медленно вспоминает свою долгую жизнь. Олень всегда давал лопарям все, почти ничего не требуя взамен. Он перевозит саами и его скарб, дает ему молоко, масло и мясо. Холод не страшен саами, если у него одежда из теплой оленьей шкуры, сшитая с помощью оленьих жил. Из оленьих рогов делается множество необходимых в хозяйстве вещей. Сейчас, когда пастбищ становится все меньше, сокращаются и оленьи стада, а значит, жизнь саами станет еще тяжелее. Вспоминает Аслак и сотни шкур, оленьих туш и рогов, отданных торговцам в обмен на короткое забытье и головную боль. Изувеченные склоны гор, в чьих ранах копаются пришельцы с юга. Напряженно-ласковые взгляды чужаков, когда им попадается на глаза белая бусинка из речной раковины или крупинки желтого металла. Долго стоит Аслак, глядя на вершину безответного сейта. Затем поворачивается и бредет к коте.

Лестандер уже там — сидит на почетном, самом дальнем от входа месте, пьет водку. Тень скользнула по его лицу, когда он увидел Аслака. Гость пододвигает хозяину посудину, но Аслак только делает вид, что пьет. Наконец раздался пьяный храп гостя. Аслак собрал ремешки из сыромятной кожи и крепко-накрепко привязал Лестандера к толстым чурбанам, служащим опорой коте. Рука Аслака привычно скользнула к поясу, где всегда висел острый лопарский нож. Почему-то задрожали руки. Нащупав бутыль с водкой, Аслак сделал большой глоток.

Лестандер застонал во сне и попытался перевернуться, но веревки крепко сдавили его.

52