Вокруг света 1977-11, страница 23

часов,, крепко сцепившись за руки, брели Хасан и Юрий в Айн-Скру-ну. Чтобы не обморозить ступни ног, обмотали их кожей от портфеля. Все обошлось благополучно, и ребята поступили правильно, ибо буря продолжалась целую неделю...

Мы спешим в Туггурт, стараясь не соскочить с занесенного песком асфальта. По такому шоссе "ехать вдвойне опасно, поскольку даже при легком торможении машину может занести в кювет. Но все же дорога куда лучше караванной тропы, которую только опытный проводник может разглядеть после песчаного урагана. Вероятно, надо вырасти в пустыне, знать малейшие ориентиры, много раз пройти сахарскими тропами, чтобы безошибочно неделями пробираться в море песков и камней и вывести наконец караван точно к колодцу или лагерю кочевников. Но не все переходы завершаются успешно. О трагедиях в пустыне говорят древние погребения и могилы, которые появились здесь совсем недавно. Встречаются на ' этих плоскогорьях и останки верблюдов — даже непревзойденная выносливость не выручает иной раз этих животных.

В Туггурт прибываем уже под покровом ночи. Оазис приветствует нас бледными, мигающими огнями. Шоссе выводит прямо в центр, к гостинице «Хоггар», фасад которой выполнен в традиционной манере, характерной для этой далекой горной страны в центре пустыни. Угловатое, с резкими контурами здание гостиницы напоминает* театральные декорации. Ощущение такое, будто мы на «машине времени» вернулись в средневековье.

В холле «Хоггара» безлюдно. Рядом прокуренный полутемный бар. Двое парней, одетых по-са-харски — выгоревшие рубахи, легкие полотняные брюки, давно не знавшие утюга, — о чем-то оживленно беседуют за столиком в углу.

Говорят-то они по-русски!

— Здравствуйте! — Встреча с соотечественниками в оазисе, затерянном в бескрайних песках Сахары, — хороший подарок после долгой дороги.

— Какими судьбами в Туг-гурте?

— Ищем воду, — отвечает Али Мусаев, больше двух лет проработавший переводчиком в группе советских гидрогеологов. Его спутник Евгений Дмитриев — выпускник Московского инженерно-строительного института по специальности инженера по водо

снабжению. Семья Евгения живет в Батне, где расквартирована группа, а сам он вместе с товарищами ездит по всему обширному району к буровым вышкам или проверяет действующие колодцы.

— Мы прцехали сюда не напрасно, — продолжает Али. — За время пребывания здесь группы Серафима Михайловича Голу-бева заработали сорок четыре новых колодца, причем многие из них достают воду более чем с километровой глубины. Жарко, правда, да и тяжеловато порой — ведь все время на колесах. 'Но самое главное — и мы это чувствуем — люди нуждаются в нашей помощи.

Утром встречаемся с руководителем группы Голубевым. Его «газик» уже стоит у ^подаезда гостиницы. Через полчаса в мэрии начнется производственное совещание, в котором ему предстоит участвовать. По дороге он вводит меня в курс их работы:

— Наш контракт касается многих северосахарских поселений. Почти все скважины, введенные в действие раньше, питаются водой из верхнего слоя, то есть их глубина не превышает 200 метров. Мы же бурим, как правило, до 1000—1500 метров, ориентируемся на то, чтобы эти колодцы служили долгие годы.

Машина подъезжает к одному из самоуправляемых хозяйств коммуны «Тольга». Здесь, в селении Лиу, советские гидрогеологи помогли пробурить два колодца.

У здания народного собрания коммуны шумно. Председатель Ибрагим Зиуша стоит в кругу оживленно беседующих крестьян. Наше появление никого не удивляет — советские люди здесь частые гости. Несмотря на то, что момент не слишком-то подходит для интервью, все же решаю задать председателю несколько вопросов — хочется узнать из первых рук мнение о работе советских специалистов. По словам Зи-уши, она заслуживает всяческих похвал. Доволен он и гидрогеологами и агрономами, которые исследуют почвы для расширения посадок финиковых пальм. На новых плантациях предусматривается создать производственные кооперативы. Немудрено, что жители окрестных деревень чуть ли не каждый день посылают гонцов к гидрогеологам узнать, как продвигается их работа.

Пройдет какое-то время, и на месте безжизненных песков, которым дадут жизнь пробуренные ими скважины, зазеленеют поля, а возможно, расцветут и настоящие сахарские розы.

Окончание следует

ЗАГАПНИ ПРОЕКТЫ ОТКРЫТИЯ

ГОРИЛЛА ИЗУМЛЯЕТ УЧЕНЫХ

Разговор человека с шимпанзе (примитивный, конечно) — уже не новость. Этих обезьян учили общаться с человеком то посредством «языка жестов», то с помощью компьютера, на специально приспособленной клавиатуре которого шимпанзе «набивали» вполне осмысленные фразы. Подобным опытам сопутствовал успех. Выяснилось даже, что шимпанзе способны выговаривать некоторые слова.

Но даже на этом фоне недавнее сообщение американской исследовательницы Ф. Паттерсон выглядит подлинной сенсацией. И не только потому, что в ученики взята горилла, чей умственный уровень считался более низким, чем у шимпанзе. ^л

Обучение гориллы по кличке Коко началось, когда ей был год, и длилось более четырех лет. За это время Коко научилась осмысленному употреблению 225 знаков!

Но и это не самое главное. Коко в отличие от поставленных в схожие экспериментальные условия шимпанзе стала «разговаривать» знаками сама с собой. Она также изобретает знаки-названия для новых, ранее незнакомых объектов, придумывает игровые ситуации с использованием знаков. Выяснилось также, что Коко пользуется языком знаков для обмана (обычно после какой-нибудь шалости или озорства), выражения чувств, упоминания о вещах, удаленных от нее как в пространстве, так и во времени.

Для оценки возможностей Коко был применен стандартный тест оценки языковых способностей. Выяснилось, что у нее они соответствуют норме, обычной для отсталого в образовательном отношении ребенка того же возраста.

Результаты опытов Ф. Паттерсон, пишет американский научный журнал «Сайенс ньюс», важны тем, что позволяют предположить: возможности человека в области создания, использования и передачи языковых знаков отличаются от возможностей приматов лишь количественно, но не качественно.

21