Вокруг света 1978-02, страница 68

— Животное пришло сюда, чтобы разорить гнездо и съесть яйца. Но где-то рядом, видимо вот здесь, притаился крокодил. Он напал на животное — вот почему там остались пятна крови. — Урубелава надолго задумался и наконец произнес: — Мы пойдем п# следам ягуара, и, когда его догоним, я убью его и сниму шкуру.

Он тщательно продумал это решение, перед тем как принять его, поскольку знал, что больше не имеет права терпеть неудачу, чтобы не лишиться уважения дочери. Поэтому он сказал:

— Было ошибкой пытаться поймать такого большого зверя. На сей раз убью его ради шкуры. Так я решил.

Девочка не могла понять, почему, но она не разделяла его замысла; на душе у нее скребли кошки. Она нерешительно напомнила отцу:

— А как же деревья, которые мы должны сосчитать?

Урубелава широко развел руками.

— Гевеи останутся на том же месте. Деревья от нас не убегут. — Он решил, что очень остроумно пошутил, поэтому расхохотался и продолжил: — Только животное может убежать от меня, а деревья никуда не денутся и будут ждать, пока я их сосчитаю. Они не убегут, они не умеют бегать.

Он так захохотал, что его крошечные глазки утонули в морщинках...

Зоркие глаза Бишу уловили легкое движение 1ра высоком дереве, стоявшем в $ом направлении, откуда надвигалась опасность; обезьянка, затаившаяся на верхушке дерева, смотрела вниз; значит, там... ^

Вскоре Бишу увидела людей. Они двигались с величайшей осторожностью — впереди мужчй-„ на, а за ним девочка, — останавЧ ливаясь и выжидая после каждого шага. Мгновение, и они уже пропали за кустами. Но Бишу наконец учуяла их запах, и это был тот же запах, который- исходил от куска измочаленной веревки, завязанной у нее на шее...

И вдруг они оказались прямо под ней...

Бишу посмотрела вниз. Это был самый подходящий момент для нападения, для того, чтобы раз и навсегда положить конец беспощадному преследованию. Испытанные охотничьи инстинкты, все, чему ее обучали с детства, подсказывало ей, что настал этот момент: быстро и легко спрыгнуть

вниз на зеленый мох спиной к солнцу и свету, метнуться к горлу, молниеносно рвануть разящими задними лапами, затем развернуться и броситься на другого человека...

Бишу начала медленно приседать на задних лапах, готовясь к прыжку. Но боль снова пронзила тело, и Бишу вспомнила свой прыжок через реку с крокодилами, вспомнила, как лежала без сознания. Это было напоминанием. Пока она пребывала в нерешительности, оба незваных пришельца отошли в сторону, и момент был упущен.

Долгое время Бишу лежала, почти не шевелясь, лишь время от времени поворачивая голову и кидая по сторонам быстрые взгляды. Наконец она начала осторожно спускаться по стволу дерева, стараясь не делать слишком резких движений.

На момент Бишу остановилась, вытянув свое -гладкое длинное тело и слегка приподняв голову. В солнечных бликах и пятнах тенц шкура ее переливалась яркими коричневыми, желтыми и черными красками. Казалось, что вся красота леса отразилась в облике ягуарихи. Если бы ее в это мгновение увидел человек, он бы подумал, что на всем светце не может быть более прекрасного создания.

Бишу снова начала спускаться и вдруг ощутила удушающую боль в горле — в шею вгрызлась веревка, обрывок которой застрял, заклинился между сучьями. Она бешено рванулась, оскалив зубы, с горящими глазами, сражаясь всем отчаянно извивающимся телом, и... сорвалась.

Бишу повисла в воздухе, раскачиваясь из стороны в сторону и рассекая передними лапами воздух. В глазах помутнело и заполыхали огненные багровые тучи, в которых зелень леса становилась все темнее и темнее; потом засверкали яркие искорки и вспыхнули ослепительные огни, пока не разлилось пугающее давящее красное марево, постепенно становившееся серым, потом наступила тьма.

Когда солнце заскользило ic горизонту, вчлесу поднялась вечерняя какофония.

Сначала послышались пронзительные крики ^попугаев, громко перебранивавшихся злыми хриплыми голосами. Постепенно к их нестройному гомону присоединились и другие пернатые.

Вскоре обезьяны начали возбужденно прыгать по верхупйсам деревьев, на ходу срывая и туКже съедая сочные мясистые побеги.

Среди них была крошечная, не более десяти дюймов в длину, желтая taMapHHa, игрунья, которую иногда называют львиной обезьянкой за ее пышную гриву; она прыгала среди просвечивающей листвы и злобно визакала других — пушистый комочек со &СВ£р-ным характером. Похрюкивали пекари, вскапывая землю в пои-, сках личинок и кореньев; безобразный тапир тихо ржал как. лошадь, продираясь сквозь сельву и разыскивая кокосовые орехи, он сам прокладывал себе дорогу, а не шел протоптанными тропами, как остальные животные.

Тысячи белых цапель парили над водой, и их пронзительные крики присоединялись к общему гаму; когда птицы садились на землю и затихали, начинали реветь лесные хищники, так что _v джунгли не замолкали ни на мгновение.

С заходом солнца наступила прохлада; после удушающей дневной жары это принесло облегчение. Но от шума спасения не было...

Целый день индеец искал потерянный след.

Когда он понял, что окончательно сбился, то -невозмутимо разжег костер, присел на землю рядом с дочерью и уставился на пламя.

Наконец индеец сказал, не глядя на дочь:

— Возле высоких деревьев, вот где я потерял след. Животное направляется к горам, но оно знает, что я его преследую, и поэтому намеренно уклоняется в сторону, чтобы меня запутать.

Девочка вскочила на ноги и, смущенно улыбаясь, спросила:

— Пойдем считать гевеи?

Он пожал плечами:

— Гевеи могут подождать. Мы возвращаемся назад.

Они повернули обратно, только теперь индеец шел зигзагами — сто шагов в одну сторону, потом в другую, срубая своим мачете попадавшиеся на дороге лианы и ветви.

Солнце висело низко над горизонтом, и его косые желтые лучи проникали в гущу деревьев, от- • брасывающих причудливые тени. Заметив, что девочка испуганно поежилась, Урубелава сказал:

— Не бойся, здесь нечего бояться.

Урубелава знал, что дочь страшится темноты, поэтому, когда они подошли к огромной стофуто-вой сейбе с многочисленными стволами, растущими из основания в пятьдесят футов в поперечнике, он сказал:

— Здесь. Мы проведем ночь здесь...

5 «Вокруг света» № 2

65