Вокруг света 1978-05, страница 65
ЭДУАРДО ГОЛИГОРСКИ, аргентинский писатель ОН РЕШИЛ ВЕРНУТЬСЯ Фантастический рассказ И1 "наше блистательное отечество, украсившись цветами и флагами, готовится встретить сегодня одного из самых бесстрашных своих сыновей, покрывшего себя неувядаемой славой в походах на край Вселенной. Коммодор Маурисио Аррингтон Бустаманте, тот, кому выпала честь стать первым и пока единственным аргентинцем в экипаже Межпланетного флота Земли, возвращается к нам, домой. Свой долг он выполнил с той же доблестью, какая отличала его ^ благородных предков. Представитель рода, прославившего себя героическим служением Аргентине на поле битвы, коммодор Маурисио Аррингтон Бустаманте проявил, отвоевывая у неба его тайны, ту же отвагу, с какой легендарный предок его, Кентавр Независимости капитан Гильермо Аррингтон, повел аргентинскую кавалерию в атаку в битве при Па-чинче; ту же стойкость пионера, с которой другой выдающийся его предок, полковник Люсиано Бустаманте, отражал набеги индейцев на нашу границу у Олавар-рии... У его ног, в берегах из кристаллов гранатового цвета, скользила река. Желтый песок дна и медленность течения придавали воде такое сходство с медом, что ^ хотелось попробовать ее на вкус. Огромный шар зеленого пламени опускался за ониксовый хребет, высекая из далеких полупрозрачных вершин ослепительно яркие искры, и тень соседнего леса становилась все длиннее, уже подползала к его ногам. Внезапно там, где лишь мгновение назад был чистейший красный небосвод, заклубились два белых облака, и повторилось то, что вызвало у него такой восторг в это же время дня накануне: между облаками и лесом косым светящимся пунктиром протянулся мелкий дождь электрически заряженных частиц, и в черной кожистой листве гигантских деревьев послышались частые щелчки. К этому звуку присоединился другой — хлопанье сотен крыльев: это поднялась, с расправляя свои радужные пере- Рисунки В. КОЛТУНОВА понки, такие большие и тонкие, проснувшаяся от треска стая дав-раков... Жара никак не спадет. Кондиционер рычит, фыркает, мурлычет, но все впустую — мне не хватает воздуха. Из окна восьмидесятого этажа вижу огни Буэнос-Айреса. До чего же он однообразен и безрадостен! И подумать только, кто-то убежден, что этот город — чудо Вселенной!.. .— ...отвагу и предприимчивость — качества, прочно связанные для нас с именем Аррингто-нов и Бустаманте, тех, кто, едва закончилась эпопея освобождения и завершились оборонительные операции против индейцев, посвятил себя благородному делу развития земледелия и животноводства Аргентины. Свидетельство этому — большие образцовые хозяйства, осененные фамильным гербом Аррингтонов-Бустаманте, очагами процветания и прогресса рассыпавшиеся по югу нашей страны. Надо ли удивляться после этого, что коммодор Маурисио Аррингтон Бустаманте, роду которого страна обязана расширением ее границ, взял с собою в бесконечность небес миссионерский дух своих предков? Ареной его подвигов стали девственные дали космоса, и в них... ..Когда зеленое солнце скрылось за хребтом и непрозрачное основание гор преградило путь его лучам, на какой-то миг стало темно, но почти сразу из противоположной солнцу точки горизонта поднялось пять лун, располагавшихся (это казалось невероятным) по вертикали одна над другой в строгой последовательности — от самой большой наверху вниз, к самой маленькой. В их бледном зеленоватом сиянии — отраженном свете закатившегося солнца — все вокруг преобразилось, словно по волшебству. Электрические разряды оборвались, и давраки вернулись на деревья, снова наполнив лес шорохами и шелестом. Из чащи слышалось что-то похожее на мелодичные трели. — Это Гликс, — сказал его провожатый, вытягивая по направлению к реке свой длинный растущий на груди зрительный хоботок. — Он начинается за Горами Заката, в лугах, где растут сладкие плоды. Воды его впадают в море, на берегу которого стоит Схаман, наш город. Схаман... Отсюда, с холма, он разглядел наконец в холодном свете пяти лун приземистые здания из горного оникса со странными террасами разных очертаний и видов, здания, связанные между собой лабиринтом узких застекленных переходов. На каждом из четырех углов огромного квадратного города высится обсидиановая пирамида, и под каждой из пирамид скрываются подземные ходы. А еще дальше, по ту сторону города, — зеркальная гладь моря, протянувшаяся насколько хватает глаз... ...Скучно. Сегодня звонила Моника: зайдет вечером за мной, поедем с ней куда-нибудь поужинать и потанцевать. Когда напьется, захочет прийти сюда. Потом хорошо разыгранное раскаяние, охи и ахи: как же иначе, ведь к этому ее происхождение обязывает. Не Моника, так Патрисиа, Клау-диа или Сандра... Даже не помню их как следует, они все перемешались у меня в памяти. Моника, кажется, блондинка с зелеными глазами... да, именно; но чем она лучше тех, других? Шлюха, которой во что бы то ни стало надо занести мое имя в свой список знаменитостей. Потом расскажет завистливым подругам, где и какие у меня шрамы, чтобы исчезли всякие сомнения: да, в биографии великого человека нашлось место и для нее. Шлюхи самые обыкновенные, несмотря на их хваленое происхождение... 63 |
