Вокруг света 1991-11, страница 15

шок, развешенный на веслах для просушки. Пока ходил за плавником, он загорелся. Пытаясь спасти его, стал отрывать тлеющий край и обжег правую ладонь. Тут же вскочил водяной волдырь. Хорошо, что сбоку, можно будет грести.

5 августа. Воскресенье. Вторые сутки в разрывах тумана виден остров Большой Бегичев.

Меня всегда восхищал своими подвигами русский землепроходец, человек-легенда Никифор Бегичев, или Улахан (Большой) Анцифор, так называли его местные жители. Н.А.Бегичев открыл в Хатангском заливе неизвестные острова, потом названные его именем, активно участвовал в арктических экспедициях, не раз спасал их, самоотверженно искал и находил останки трагически погибших полярных исследователей. И сам похоронен в таймырской земле.

Дождь, туман, резкое понижение температуры воздуха — явные признаки близости льда, две льдины на отмелях я уже видел. Несколько часов иду компасным курсом — вовремя успел запеленговать берег. Встречное течение усиливается. Приближаюсь к мысу Сибирский — выходу из пролива Северный.

— В Северном проливе вам не выгрести, — вспоминаю слова хатангских мореходов.

Скребусь у самого берега, отвоевывая сантиметры, огибая высокий галечный мыс. За ним — суровый Мировой океан. На многие сотни километров к северу и востоку ни пяди земли. Та, что на западе, в нескольких десятках метров, принять землянина не хочет — прибой разобьет о скалы. Отдыхать приходится на якоре.

Туман подняло, самое время даль осмотреть. Не больше чем в десяти километрах на востоке четко обозначилась белая линия льда с характерной серой пеленой тумана над ней. Вот откуда непрерывный гул с моря —шум движущихся больших масс льда...

В БУХТЕ НРОНЧИЩЕВОЙ.

ОПАСНАЯ ВСТРЕЧА С МОРЖАМИ

Через пять часов хода укрылся от ветра за мысом у подмытого ледника южной оконечности бухты Прончи-щевой. В 1736 году дубель-шлюпка «Якуцк» под командованием лейтенанта В.В.Прончищева шла на север вдоль восточного берега Таймыра. Шла от открытого мореплавателями острова Преображения. Штурман Семен Челюскин пеленговал мысы, горы, бухты. Можно только представить, как безучастно блуждал по пустынным чужим землям взор жены лейтенанта Прончищева, тревожившейся за больного мужа. Вряд ли утешила бы ее мысль, что два столе! ия спустя одна из запеленгованных Челюскиным бухт будет названа в ее честь — первой в России женщины-полярницы*.

Пересекать залив в десять километров во время отлива —значит быть унесенному в море. Надо дождаться середины прилива, тогда его сила будет сдерживать вынос лодки. Плыть придется, ориентируясь по компасу, берегов совершенно не видно.

Принимаю полную штормовую готовность и отрываюсь от берега, быстро исчезающего в тумане. Через час по носу едва очерчивается темная линия, уходящая в глубь бухты. Прилив оказался сильнее ветра, меня несет на юг. Но курсу — коса. На ее острие проема! ривают-ся какие-то бугрьг. Чем ближе, гем отчетливее виден их бурый цвет. Сомнений нет —большое лежбище моржей. Вот черт, Hecei прямо на них! Пы таюсь выгрести на течение, борюсь из последних сил. Сумею зацепиться за берег выше лежки — будет возможность двигаться дальше: возвышенный берег прикроет от ветра целых сто километров. В противном случае придется шесть часов дожидаться отлива и в удалении от берега обходить лежку...

* Недавно историк В.Богданов установил, что жену Прончищева звали Тагьяной, а не Марией, как считалось ранее.

Мыс Челюскин— самая северная точна Евразии. Здесь в 1742 году Семен Челюскин, открывший мыс, поставил деревянный столб с вырезанной на нем надписью: «Потомкам для известия...» Памятные знаки оставляли и другие экспедиции.

Льды были постоянным препятствием в этом плавании.

Сил не хватает, неумолимо Hecei на пенистый бурун. Течение за косой подняло на мели такую крутую и шуструю волну, что держи глаз востро и весла крепко, иначе зальет. Двигаться бортом к волне становится опасным. Правлю на конец косы. Там тоже территория занята, звери принимают ванны. Бог с ними, не уноситься же в глубину бухты. Стоило лодке поравняться с двумя крупными моржами, как они ринулись к ней. Приблизились на метр и пустились в бегство на берег. 1 очно так же, как собаки на прохожего бросаются. Не испугался человек — они в недоумении отступают. Дую своим курсом. К двум беглецам присоединился третий, и опять атака началась. Ист ория зверобойного промысла знает случаи нападения моржей на маленькие катера. Вот и сейчас — приближаю гея, трубя и фыркая. Глаза кровью налиты. Три пары желтых клыков совсем рядом. Страшно. Но курс не меняю. Куда менять — волна, что слив на хорошем пороге крупной реки. Бежать с нее скорей. Гребу на моржей, из двух бед одной не миновать. Пофыркивая, поныряли, снова на берег припустили На мели развернулись, сели и трубят. Таких, с пеной у пасти, я еще не видел. Явная угроза. Пришлось немного подвернуть. Ход только в водоворот.

Таких ситуаций за два десятка лет странствий у меня еще не бывало. Как поведет себя лодка? Может, ее пугина затянет? С сознанием безвыходности навалился на весла В какой-то миг нос клюнул в воронку, лодка дернулась, развернулась на сто двадцать градусов, выровнялась и выскользнула из гиблого места. Пронесло, пронесло... За косой не причалишь: весь берег оккупирован шевелящимся жиром. Туш больше сотни —самая крупная из встречавшихся лежек. Лежат двумя лагерями. Бросил якорь на г лубине метров тридцать и стал за ними наблюдать. Какие у берег а барахтаются, кто в мелководье на спину ложится и ластами дрыгает, некоторые всякие кульбиты выделывают. Забавно чешутся. Могут за ухом, бок, брюхо ластами почесать точно так же, как любое животное лапами. А ведь кажется, что, кроме плывущих, как волна, движений, они и делать ничего не могут. По суше передвигаются, будто плывут: тело переливается, как у гусеницы. Чертова дымка не дает поснимать.

Трубный рев стоит на берегу и в море—подплывают сородичи. Приблизившись к берегу, не сразу выползают. Потрубят сначала, как бы разрешение испрашивая, только потом двигаются в стадо. Каждый похож на пловца, ко-

13