Вокруг света 1978-07, страница 43

щая, чем с суши: черные скалы, застывшие потоки базальта, разноцветной лавы и окатанных глыб выглядели какой-то фантасмагорией^ Это место самой природой было уготовано для трагедии.

Порту-ду-Гильерми представляет собой цирк почти правильной формы, окруженный отвесными скалами высотой 120 метров. Море было идеально спокойным, вода прозрачной, как джин, и теплой, как чай: давно уже мы не работали в таких комфортабельных условиях. Мне стало даже чуть-чуть неловко перед друзьями — я их готовил к суровым испытаниям, а тут прямо курорт.

БУДЕМ ОТКАЧИВАТЬ МОРЕ

Я нашел судно в первые тридцать секунд после погружения. Это при том, что задержался при спуске —, в левом ухе возникла боль и никак не желала проходить.

Обычно в первом погружении я проверяю, хорошо ,ли лег якорь лодки. Вот и на сей раз я спускался, пропуская между ладоней нейлоновый трос. Так, все в порядке, он хорошо натянут, лапы якоря зарылись в гальку. А это что такое? Ржавчина? Якорь зацепился за какой-то длинный проржавевший предмет. Трогаю его — это железо. Соскабливаю облепившие водоросли. Бог ты мой, да это же якорь! Никаких сомнений — якорь «Слот тер Хооге». Поистине само Провидение рукой Летбриджа ткнуло нас в нужное место.

Короткое совещание в лодке. Искатели возбуждены и едва сдерживают нетерпение. Решаем тщательно просмотреть дно бухты, разбив ее на пять секторов. Мой участок с самого берега; я не ожидаю никаких сенсаций — такой опытный человек, как Летбридж, должен был тщательно прочесать мелководье. Все верно, я вернулся с пустыми руками.

— Множество обломков в моем районе, — доложил Луи. — Ими усыпаны подножия рифов.

— Две полузасыпанные пушки, — объявил Ален.

— Целая куча добра в моем секторе — ружья, ядра и большие металлические обручи, — сообщил Мишель.

Во втором погружении я отправился взглянуть на Аленовы пушки. Они «хорошего» периода, как и шпонки руля, лежащие рядом. Проплываю дальше над песчаной долиной и утыкаюсь в северо-западную оконечность бухты.

Там обнаруживаю еще одну чугунную пушку, а по соседству — маленькое бронзовое орудие, груду ядер крупного калибра и несколько винных бутылок характерной формы. Сохранились даже пробки, закрученные медной проволокой.

У подножия берегового откоса лежат мотки каната и деревянные балки. А рядом глиняная голландская пивная кружка. Металлические обручи, о которых упомянул Мишель, густо обросли ракушками, но можно поручиться, что они были надеты на бочонки с водой или водкой.

Итак, перед глазами у меня почти полный комплект образцов груза «Слот тер Хооге», описанного первым помощником капитана Баартелем Таерлинком два с половиной века назад. Повсюду валялись желтые кирпичи, которые служили балластом на судах Голландской Ост-Индской компании. Единственное, чего не было, — это сокровищ...

На обратном пути я подобрал тоненькую серебряную пластинку. Она лежала прямо под пустой винной бутылкой. В лодке я потер ее большим и указательным пальцами и прочел: «2ST», То есть «дуббельстёйвер». На другой сто- ^ роне монетки был плывущий лев и слово «ЗЕЕ-ЛАН-ДИЯ». Все сходится. И наконец, дата — 1724 год.

— Визитная карточка Зееланд-ской палаты, — заметил Луи. — Знакомство состоялось.

К сожалению, продолжать знакомство пришлось не в столь комфортабельных условиях.

Ночью задул сильный норд-вест, В бухте гуляли волны, грозившие повторением участи «Слот тер Хооге». На пятый день непогоды я собрал военный совет.

— Коллеги! Летбридж писал, что для погружения ныряльной машины ему необходима хорошая погода...

— И ждал ее у моря пять лет, — откликнулся Ален.

Для аквалангистов-профессионалов поверхностное волнение не является препятствием. Мы знаем, что на дне все спокойно. Главное — благополучно опуститься.

Что и было сделано. Мы были вознаграждены за смелость подлинной серебряной «жилой»: Луи обнаружил большой ком, сцементированный известью и металлическими солями, покрытый сверху слоем водорослей. Неопытный глаз пропустил бы его без внимания. Но мы сразу поняли, в чем дело.

Наверху мы разбили ком и из

влекли из него 30 монет. Когда их промыли, они оказались в идеальном состоянии. Это были гульдены и дукаты, в том числе «серебряные всадники». Кроме того, мы собрали солидную коллекцию предметов голландского быта того времени — медные булавки с изящно выполненными головками, пуговицы от камзолов, серебряные пряжки от туфель, мушкетные пули, фарфоровые трубки и две бронзовые табакерки с дивными гравюрами на крышках.

Тогда же выявился наш главный враг — песок. Предстояло отгрести океан песка в океане. Мы попытались бороться с ним с помощью 25-метрового пожарного брандспойта. Но силы оказались неравны: песок «заливал» вырытые ямы быстрее, чем мы успевали его оттеснять.

— Пустое дело, — сказал я Луи Горсу в конце месяца. — Надо не перемещать песок, а удалять его.

— Аспиратор?

Да, нужен аспиратор. Но где достать его на заброшенном архипелаге? Уточню, что речь идет о всасывающем сопле пневматического разгрузчика сыпучих материалов, своего рода «подводном пылесосе», -приводимом в действие компрессором низкого давления. Труба выводится на берег и поднимает со дна вместе с леском мелкие камешки, пули и монеты, которые просеиваются сквозь мелкоячеистый грохот.

Удача и на сей раз пришла к нам в образе человека по имени Жуан Боргиш. Он возглавлял туристское бюро на Мадейре. Когда я приехал к нему в контору в столице архипелага Фуншале и поведал о наших трудностях, он нисколько не удивился, будто я просил указать нам местный ресторан.

— Отсасывающая труба? Да-да, конечно, — ответил Жуан.

Через несколько дней на берегу Порту-ду-Гильерми стоял компрессор, а 250 метров труб были собраны и опущены в воду друзьями Боргиша.

Погода, увы, не баловала. В июне мы работали в среднем через два дня на третий, в июле — не чаще. Август выдался лучше. Труба выкачала из рабочей зоны несколько тонн песка. Наша коллекция значительно пополнилась. Там фигурировали теперь рулевой крюк, аптекарские весы, необычный стеклянный пестик, набор гирек и даже золотое колечко — по всей видимости, звено оборванной цепи.

Но ни одного серебряного слитка.

41