Вокруг света 1978-10, страница 19

За антиимпериалистическую солидарность, мир и дружбу

Пальмас уже идет панихида, и поспешил туда. Собор, сложенный из массивных плит песчаника еще в колониальные времена, мало пострадал от землетрясения — лишь трещины избороздили стены. Он величественно возвышался над руинами. Внутри царила мертвая тишина, хотя церковь была битком набита людьми. Торжественно звучала проповедь архиепископа столицы Мигеля Овандо-и-Браво. В этой проповеди были

скандировал: «Убийц — к ответу!»

По всему городу вновь вспыхнули пожары.

Первая стычка с войсками произошла у редакции принадлежащей диктатору газеты «Но-ведадес» — «Новости», название которое в народе давно переиначили в «Но вердадес» — «Неправда». Армейские патрули заполнили улицы. Снова выстрелы, снова раненые и убитые. На окраинах, взяв город в коль-

Около ста тысяч жителей столицы провожали в последний путь лидера оппозиции, главного редактора газеты «гJIa Пренса» Педро Хоа-кина Чаморру.

и такие слова: «Лишить человека жизни — значит нарушить мир в стране».

«Ого! — подумал Элой. — Вот как заговорил архиепископ! А ведь еще совсем недавно мон-сеньор был частым гостем в доме Сомосы, входил в число его близких друзей. Не иначе решил, что дела диктатора плохи, и спешит откреститься от него».

А после похорон прямо с городского кладбища с его бесконечными грустными рядами каменных надгробных плит людское море выплеснулось на центральные улицы Манагуа. Многие несли увеличенные фотографии Чаморры, знамена оппозиционных политических организаций, размахивали маленькими национальными флажками. Вместе со всеми Элой гневно

2 «Вокруг света» № 10

цо, расположились танки и тяжелые артиллерийские орудия, недавно поставленные из США для «укрепления национальной обороны Никарагуа».

Два дня продолжались волнения. Зловещие отсветы пламени пробивались даже сквозь плотные шторы на окнах просторного кабинета Анастасио Сомосы. Сам он в этот вечер 12 января сидел за громадным письменным столом, невидящими глазами уставившись в стену. Когда-то здесь висели портреты Гитлера, Франко и Муссолини. Их пришлось спрятать — времена меняются. Свыше сорока лет правит страной семейство Сомосы. Он, Анастасио II, уже третий президент из этой династии, а на смену придет сын. От этой мысли слабая улыбка тенью мелькнула на губах диктатора.

Указательным пальцем, украшенным простым серебряным кольцом, какие носят все выпускники американской военной академии в Вест-Пойнте, Сомоса нажал на кнопку звонка.

— Пришел? — сердито спросил он

выросшего в дверях адъютанта в щегольском мундире.

— Так точно.

— Проси! — недовольно приказал президент.

В душе он побаивался и недолюбливал вошедшего в кабинет приземистого плотного человека, Роберто Крзн-шоу, хотя сам же поставил его во главе тайной террористической организации «Белая рука», созданной недавно по образу и подобию гватемальской «Белой руки». Но о ней знали лишь особо доверенные лица. В стране же Крэншоу был известен просто как председатель вполне легальной организации — Национальной антикоммунистической лиги. Но когда потребовалась кандидатура для руководства «решительными парнями», скорыми на расправу из-за угла со всеми, кто неугоден режиму, диктатор решил, что лучшего человека не найти.

Небрежным кивком ответив на приветствие, Сомоса сразу же перешел к делу:

— С ликвидацией остальных объектов, значащихся в «черном списке», придется повременить. Да вы садитесь, Роберто.

Мясистый Крэншоу не спеша втиснулся в кресло.

— Я сам об этом подумал. Ликвидация объекта № 1 обошлась нам слишком дорого. Эти выстрелы вызвали настоящий взрыв.

В глазах президента, прикрытых квадратными очками в легкой золотой оправе, зажегся злой огонек.

— Чаморра свою участь заслужил! Если хотите знать, он прожил на двадцать лет больше, чем ему было положено.

— Как это? — не понял Крэншоу.

— Еще двадцать лет назад он опубликовал свою вонючую книжонку о нашем семействе. И ведь назвал-то ее, негодяй, как — «Кровавая династия!» Мой брат Луис, который был тогда президентом республики, пощадил его. Но Педро Хоакин не исправился. Нет. Он стал еще хуже, последнее время он мне просто покоя не давал нападками в своей газете. К тому же возомнил себя политиком, способным занять мое место...

Как и обычно, диктатор обильно пересыпал свою речь английскими словечками. Крэншоу важно кивал, давая понять, что перевода не требуется.

— Сорок лет, — продолжал Сомоса, — людишки вроде покойного требуют, чтобы наше семейство отказалось от власти. Но пока с нами Соединенные Штаты — нам ничего не грозит! А США и впредь будут с нами: у нас одна и та же идеология, одна и та же политика, одни и те же взгляды. Так что оппозиции я могу ответить ело-вами моего отца: «Я не уйду! Они не заставят меня уйти!»

На этом аудиенция закончилась. Офис Нормана Вольфсона располагался в левом крыле президентского дворца недалеко от кабинета диктатора. По стечению обстоятельств в то самое время, когда Сомоса давал новые указания Крэншоу, Вольфсон обсуждал создавшуюся обстанов ку со своим помощником Джеймсом Вудом. Оба они были сотрудниками нью-йоркского рекламного агентства «Норман, Лоу-ренс, Паттерсон энд Фаррел ин-корпорейтед», которое вот уже

17