Вокруг света 1979-12, страница 53

Со временем, когда провели железную дорогу и мезёкёвешдские мужчины стали ездить в город на заработки, они стали стесняться этой традиционной и очень важной части своего праздничного костюма. Шурцы обращали на себя слишком пристальное внимание горожан, вызывая у них иронические улыбки. Но дома — по праздникам — фартук, конечно, надевали.

У женщин самой красивой частью одежды тоже был фартук — из черного бархата, шелка, сукна или — подешевле — сатина. Каждая девушка до замужества должна была сделать семь таких фартуков. Семь фартуков надлежало иметь и парню, и лишь самому последнему бедняку позволялось ограничиться двумя шурцами.

Даже обручались здесь не кольцами, а шурцами. Девушка дарила фартук жениху на празднике, а жених ей бросал через окно ночью. Обручальные шурцы имели, говорят, чудодейственную силу. Если ребенок капризничал и долго не засыпал, его покрывали этим фартуком, и он успокаивался.

— Мне было года три, когда мама впервые привела меня на праздник, — рассказывает Иштванне Ка-да. — Я глаз не могла оторвать от вышивки на праздничной одежде людей. Длинные рукава мужских рубах и шурцы переливались разными цветами перед глазами. С той-то поры, наверное, я заболела вышивкой.

Муж мастерицы — полноватый шустрый мужчина в белоснежной

рубашке, застегнутом на все пуговицы черном суконном жилете — принес кувшин домашнего вина, расставил стаканы.

— Сколько помню, наши вышивки всегда назывались «матьо». Наверное, потому, что у нас каждый третий мужчина Матиаш, — смеется Иштванне Када. — Матьо — уменьшительное от Матиаша. Имя это считалось подходящим для деревенщины. И когда господа говорили: «Ну, это матьо» — это означало неотесанного мужика.

Еще до встречи с мастерипей, в местном этнографическом музее

БИОГРАФИЯ РЕМЕСЛА

4*