Вокруг света 1980-03, страница 8
от викингов К НОРМАНДЦАМ шш—I ягушатники проклятые! 3Fа I Мало мы вас били в свое ' i 1 время! В маленьком тесном баре я вздрогнул, услышав эти слова, и с удивлением посмотрел на невысокого черноволосого человека средних лет, стоявшего за стойкой чуть в стороне от других посетителей. Мне стало боязно за него: в лицо французам вдруг бросить эдакое! И где — в рабочем квартале Парижа! Ведь так и побить могут... Но завсегдатаи бара лишь дружно расхохотались. — Эх ты, завоеватель! Смотри как разошелся! Чего теперь-то кулаками махать?.. — Ничего! Мы еще вам покажем! — гневно воскликнул смутьян и вышел, хлопнув дверью. Я вернулся к стойке и тихо спросил у бармена: — Кто это такой? Он что... не француз? — Конечно, нет. Он — викинг! — улыбнулся бармен, но, заметив мое удивление, пояснил чуть серьезнее:— Самый что ни на есть француз, мсье. Живет в Париже, работает с этими же ребятами, с которыми только что ругался. Родился он, правда, в Нормандии, а потому считает себя нормандцем, викингом, одним словом. Сегодня он в мрачном настроении. Нормандская футбольная команда проиграла парижской с крупным счетом. Понимаете? Через пять минут «викинг» снова появился в баре и заказал кальвадос на всю компанию... Когда-то французам было не до шуток. Сытые и благополучные, гордые своими городами и дорогами, построенными еще в период римского владычества, они пришли в ужас, когда в IX веке у их берегов появились корабли с драконами и змеями на носу, а правили ими хищные завоеватели, за которыми не стояла культура римской цивилизации, которым чужды были нормы религиозной морали раннего христианства, но зато они прекрасно владели искусством навигации и «искусством» грабежей и убийств. Один из них, Рагнар Лудборг, в июне 847 года во главе целой флотилии вошел в устье Сены — «Лебединого пути», как окрестили ее норманны, — и стал подниматься вверх по течению. Едва ли не на каждом речном повороте ему попадался монастырь, где было вдоволь вина и хлеба и где обитатели почти не пытались сопротивляться незваным гостям: молились господу, стремясь страстной своей молитвой отвратить беду. Вернувшись к себе на родину, в Скандинавию, Рагнар принялся с восторгом описывать чуждый, но искусительный заморский образ жизни: хлеба и скота разного сколько угодно, вина тоже, а покойников эти чудаки зарывают в землю вместе с золотом и драгоценностями — достаточно приподнять надгробную плиту, и ты станешь обладателем целого состояния. Грабежам и насилиям не было конца до тех пор, пока не пришел самый большой грабитель и великим грабежом своим положил конец грабежу как таковому. Звали его вроде бы Рольф. Родом то ли из Норвегии, то ли из Дании, по некоторым источникам, был он изгнан со своей родины за какие-то, современным языком выражаясь, валютные махинации. Доподлинно известно, что где-то между 890 и 892 годами этот Рольф — или Рол-лон, как его назвали на берегах Сены, — 6 |
