Вокруг света 1980-09, страница 7Ранндш утром, когда рассвет едва прорисовал высокий зубчатый горизонт, в поселке лавинщиков было еще темно, как в колодце. В этот предрассветный час под плеск и шум реки из отуманенной тайги осторожно выкрался тощий медведь с седой мордой. Таежный гость принюхался к запахам поселка, направился к котлопункту и начал рыться в отбросах, гремя пустыми банками. Заслышав шорох и звон на мусорной куче, к медведю с голосистым лаем слетелась орава собак. Оскалив клыки, вздыбив шерсть на загривках, псы набросились на пришельца. Зверь отбивался, как заправский разбойник, но таежные лайки умело вгрызались в бока мишки, и свирепый клубок покатился к общежитию горняков. — Ав-вы-и-и!.. Тарас первым проснулся от яростного визга собак. Приподнявшись на кровати, он увидел за окном облезлого медведя, который отмахивался от наседающих собак. Первое движение Тараса — сорвать ружье со стены над койкой Паши Чубаря. Второе — забить патроны в стволы. И вот он уже распахивает створки окна и целится в медведя. — Ув-ва-ва-а-а!.. От шума проснулись все остальные жильцы общежития. Бестолково бросились к Тарасу, стали вырывать у него ружье, пыхтя, отталкивая друг друга локтями, чертыхаясь. — Дай я! — Я лучше стреляю! — А чье ружье?! — Да забери! Тарас неожиданно отпустил ружье, но стрелять уже было не в кого — медведь сбежал восвояси. — Чего рот разевал, студент? — покосился на Тараса Паша. — На что он сейчас годится? — сплюнул Тарас. — Слышишь, — кивнул на печь Толя, — первый соскочил, пошу-стри-ка, студент. Тарас рассеянно оделся и направился к порогу напряженной походкой. — Однако, подменю тебя, земе-ля, — окликнул его Халвашкин. — Ничего, Халва... Это тут одна мысль пришла по нашей работе — медведь удружил... В ответ последовало молчание: все лезли под свои одеяла — перед подъемом. И Тарас хлопнул дверью — надо было остаться наедине со своими мыслями. А раздумывал сейчас он над суетой вокруг ружья. Мешали друг другу, забыв о самом медведе, не давая выстрелить первому, не говоря уже о слаженности действий. «Не так ли обстоит Дело на нашей лавине? — всплыла мысль. — Каждый видит свой кусок осыпи, а охватить ее всю как единый массив не удосужились». У крыльца Тарас нашел колун, взвесил его в руке и направился за угол. Но, кроме сучковатого чурбана для колки дров да нескольких целых стволов, здесь ничего не было. Тарас зло сплюнул, воткцул колун в одинокий чурбан и направился к поленнице возле котлопункта. Набирая в раздумье охапку дров, Тарас не расслышал приближающегося начальника. — Так вот кто, оказывается, поворовывает столовские дровишки. Тарас разжал охапку, поленья посыпались под ноги золотистым каскадом. — Я первый раз, Геннадий Апол-лоныч, — забормотал он. — Пилен-ка кончилась. — Я тебя в бригадиры прочу... — проговорил с обидой Ситный. — Да у нас все по дружбе, начальник, — запротестовал Тарас. — Полный контакт, взаимопонимание, и мы одну идею обдумываем, как одним махом свалить всю осыпь в Медвежий распадок... — Через пятнадцать минут загляну — обсудим вместе, если такое дело. И Ситный заторопился в котло-пункт. А Тарас собрал выпавшие поленья и заспешил в общежитие. Мысль еще витала в облаках — нужна была срочная помощь остальных лавинщиков. Свалив дрова у печки, Тарас с ходу обратился к парням: — Ребята, подъем! Надо мысль одну обсудить всем вместе. По осыпи она... — Сначала печку затопи, — оборвал его кто-то раздраженно. Заскрипела дверь, и в общежитие вошел Ситный. Пока начальник со свету приглядывался к обстановке, жильцы успели принять благопристойные позы. — Ну докладывайте, братва, что вы наизобретали. — Это, наверное, он, — кивнул Халвашкин на Тараса. — Все мы! — оборвал взрывника Тарас. Он достал из печки уголек, направился к своему стеллажу и расправил план гольца Лавинного, где щерилась под густой штриховкой Зловещая осыпь с поперечными линиями взрывопроходки. — Это наша родимая осыпь, с .которой воюем мы бестолково, — стал объяснять Тарас. — В плане она, как видите, имеет форму кривой напряженной балки, следовательно, согласно элементарным положениям сопромата есть у нее максимальная точка напряжения. — Тарас кружком выделил место предполагаемого наивысшего напряжения. — Надо сосредоточить в этом месте суммарный заряд по врубовой схеме, — он наложил на кружок деревяшку «дубль-щесть», — рвануть, и вся осыпь сползет в соседний распа док! — Тарас угольком прорисовал гуще волнистую линию ручья от вершины гольца. — В общем, вместо того, чтобы бахать по мелочам, надо поискать главную точку напряжения. Чтобы выстрелить наверняка. За столом все напряжение переместилось к одному человеку — к Ситному. На нем и сосредоточились взгляды горняков. От решения начальника зависело сейчас — поднять на смех новичка или не отстать от дельного предложения. — Мог бы и сам, наверное, дойти до такой мысли... А тут действительно общий кулак нужен. Один мощный удар! И вы, мальчики мои славные, это лучше меня почувствовали. Выходит, все же не зря собирал я вас по зернышку, по характеру. Так неужели она не слетит от нашего удара? Давайте действуйте, пока я сбегаю в Нижнеангарск... Опять вызывают, вот беда. На Лавинном, возле шалаша, шла напряженная подготовка к массовому взрыву. Халвашкин с Пашей и Анатолием Тросовым, переходя от заряда к заряду, проверяли стыки шнуров. Тарас то следил в бинокль за действиями лавинщиков, то направлял объективы на реку, тщательно вы-« сматривая нижнее горло долины, откуда появлялась ооычно моторка. Ганна в белом халате с саквояжем в руке пристально следила за движениями Тараса — Непохоже, что Аполлоныч прибудет. — Открытым текстом передал, — напомнил Тарас. — Ему же надо видеть сход глазами — неисследованное дело... Должен вырваться. — Пора, однако, начинать! — крикнул Халвашкин бригадиру. — Заряды отсыреют — взрыва не получится. И в ту же минуту под взглядом друга нетерпеливый взрывник виновато наклонился к шнуру и попробовал ближний узел на прочность. А Тарас снова взялся за бинокль, наставил его на реку и в какой уже раз подкрутил по глазам окуляры. Но тут Ганна дернула его за рукав, показала на горизонт и знаком попросила прислушаться. И Тарас явственно услышал звук вертолета. Лавинщики подняли головы, выискивая летучую точку над гольцами. Вертолет неожиданно вырвался из^за зубчатой вершины соседнего гольца, пролетел низко над Лавинным и вернул свою тонкошеюю тень на рябую россыпь. Лавинщики замахали руками, приглашая вертолетчиков садиться на плоской седловине водораздела, но вертолет лишь завис над ней. А из открывшейся дверцы вылетела |