Вокруг света 1980-10, страница 51

Особой радости, конечно, мы не испытывали.

Конкретная политическая обстановка была нам неизвестна. Ясно одно: несмотря на напряженность, нам надо где-то пристать.

Две страны соглашались дать нам приют. В Народно-Демократическую Республику Йемен мы могли идти хоть сейчас, но это был бы крайний вариант: Аравия нам все же не годилась, для завершения путешествия требовалась Африка. Значит, в соответствии с планом — Джибути. Во всяком случае, как промежуточная остановка, на которой сможем оглядеться и что-то решить. ...Зажгли на мачте мигалку: надвигалась ночь. Под крупным дождем «Тигрис» медленно втягивался в залив Таджура (на карте Аденского залива он как щербинка). Слева вдали сиял огнями Джибути, справа — фонари города Обок. Они ближе, чем им полагалось быть: зюйд-ост, пусть и слабый, прижимал нас к противоположному берегу.

Скользнули мимо тенями эсминцы: один, второй, третий... Не обратили на штатскую букашку ни малейшего внимания.

В шесть утра показалась яхта. Мы подали на нее канат, подаренный «Славском», спустили грот — на диво четко, со щегольством бывалых мореходов: даже сами поразились своей сноровке.

Открылся порт, и мы поняли, что попали не куда-нибудь, а на воен-но-морскую базу. Корабли, рассыльные катера и десантные боты, плавучие доки... Все серое, стальное, устрашающее.

Официальных торжеств по поводу нашего визита никто не устраивал. Пришвартовались у стенки, где нам указали, и гостеприимный норвежский консул забрал нас к себе. Вымылись у него по очереди в ванне. Стали размещаться на постой.

Фешенебельные отели нам были не по карману. Трое — Хейердал, Карло и Герман — поселились в небольшой гостинице, шестеро — в местном спортклубе, в кирпичных одноэтажных домиках-бунгало.

Меня с Норманом Бейкером пригласил в свой дом Петрос Рейсян, армянин по национальности, здеш-йий старожил и коммерсант. Он торгует запасными частями к автомобилям, а душу отводит в радиолюбительстве.

Рейсян давно знаком нам по эфиру. Едва курс «Тигриса» лег на Джибути, он вызвался представлять здесь наши интересы. Посредничал между нами и Би-би-си, помогал фрахтовать яхту.

Нам было хорошо у Петроса. До того хорошо, что мучила совесть: катаемся как сыр в масле, а ребята, обделенные, на отшибе. На следующий день мы попытались во

имя солидарности перебраться в бунгало, но темпераментный Пе1-рос устроил скандал: «Обижаете, да? Обижаете?!!» Кроме того, обнаружилось, что не так уж ребятй. мыкаются в своих домиках — у них там и кондиционеры есть, — и мы перенесли вещички обратно.

То, что мы с Норманом оказались вместе, обоих радовало. Я в который раз убедился: Норман наедине совсем не тот, что в лодке, — крикливый, упрямый, амбициозный, когда в его адрес трудно не злословить. Он обезоруживающе искренен, наивен и незащищен.

За исключением Хейердала нет, пожалуй, в экспедиции человека, для которого плавание значило бы больше, чем для Нормана Бей-кера.

Ради «Тигриса» он круто изменил жизнь, на полгода бросил свою строительную контору, поставил на карту благосостояние семьи и, естественно, хотел крупно выиграть. Думал о паблисити, о бестселлере, о лекционном турне. И дабы все это блестяще осуществилось, усиленно старался обеспечить путешествию успех.

Карло как-то сказал: «Норман из тех, на ком можно вешать бирку: «Made in USA». На нем прямо-таки написано: «Мы — американцы, мы всемогущи, а если ветер дует не с той стороны, так это не мы виноваты, а он, ветер».

Излишнее старание порой вредит. Тот, кто стремился выверить каждый шаг, неминуемо спотыкается чаще. Впрочем, так ли часто Норман спотыкался? Да, неудачи с парусом... — но ведь радиосвязь, главное, держалась надежно, и в любую намеченную точку мы приходили, в общем, точно и в срок. Я, например, горжусь умением — своим и Карло — вязать узлы, но идет ли это в сравнение с работой Нормана, сложной и повседневной?

А характер — что ж... Характер есть у каждого...

Утром 30 марта я пришел на «Тигрис». Залез в хижину и увидел Эйч-Пи. Он сидел и о чем-то размышлял.

— С чего начнем? С проверки веревок?

— Вряд ли мы в этом теперь нуждаемся. Похоже, что завершили экспедииию здесь.

Я не понял. Как это «завершили»?

— Ни один порт нас не принимает. Не могут гарантировать безопасность.

Позже, вспоминая, я спрашивал себя: было ли услышанное мною неожиданностью? Нет, не было. Изумление, растерянность длились секунды. В сущности, мы ждали того, что произошло.

Мы отправились в гостиницу, где остановился Тур: там он назначил команде встречу. Прошел условленный час, но капитан не появлялся: он был на приеме у президента Джибути.

Наконец часов в одиннадцать ут ра показался Хейердал. Нашли удобное место в тени под тентом, уселись вокруг стола, и Тур сказал нам т а к о э...

Впрочем, сейчас лучше не передавать его слова, а сразу привести текст «Открытого письма Тура Хейердала Генеральному секретарю ООН Курту Вальдхайму», ибо речь капитана «Тигриса» перед нами в тот утренний час и «Открытое письмо...» суть одно и то же:

«Поскольку многонациональная команда экспериментального камышового судна «Тигрис» сегодня заканчивает испытательное плавание, мы благодарим Генерального секретаря за разрешение плыть под флагом ООН и с гордостью докладываем, что двойная задача экспедиции выполнена к нашему полному удовлетворению.

Мы предприняли путешествие з прошлое, чтобы изучить мореходные качества судна, построенного по древнешумерским образцам. Но это было также путешествие в будущее с целью показать, что люди, стремящиеся к общему выживанию, могут мирно сосуществовать даже на самом тесном пространстве. Нас одиннадцать человек, представляющих страны с разными политическими системами. Вместе мы прошли на маленьком судне-плоте из хрупких стеблей и веревок более шести тысяч километров от республики Ирак, с заходами в Бахрейнский эмират, Оманский султанат и республику Пакистан, до недавно родившегося африканского государства Джибути. Рады доложить, что, несмотря на разные политические взгляды, мы, живя в стесненных условиях, в полном взаимопонимании и дружбе, плечом к плечу боролись с штормами и штилями, постоянно сохраняя верность идеалам Объединенных Наций, сотрудничество во имя совместного выживания.

Ступая в ноябре прошлого года на борт нашего камышового судна «Тигрис», мы знали, что вместе утонем или вместе выживем, и это сознание скрепило нашу дружбу. Разъезжаясь ныне, в апреле, по домам, мы испытываем глубокое уважение и симпатию к странам каждого из членов экипажа, и наше послание обращено не к какой-либо одной стране, а к современному человеку вообще. Мы показали, что в создании ранних цивилизаций земного шара древним жителям Двуречья, Индской долины и Египта, вероятно, помогали взаимные контакты на примитивных судах, которыми они располагали пять тысяч лет назад. Культура развивалась благодаря разумному и полезному обмену идеями и товарами.

Сегодня мы сжигаем (разрядка моя. — Ю. С.) наше гордое суденышко с абсолютно целыми парусами, такелажем и корпусом в знак протеста против проявлений бесчеловечности в мире 1978 года, в который мы возвратились из открытого моря. Нам пришлось остановиться у входа в Красное море. В окружении военных самолетов и кораблей наиболее цивилизованных и развитых стран мира, не получив разрешения на заход от дружественных правительств, руководствующихся соображениями безопасности, мы были вынуждены высадиться в маленькой, еще нейтральной республике Джибути, потому что кругом соседи и братья уничтожают друг друга, пользуясь средствами, предоставленными теми, кто возглавляет движение человечества по пути в третье тысячелетие.

Мы обращаемся к простым людям всех индустриальных стран. Необходимо осо

4 «Вокруг света» № 10

49