Вокруг света 1980-11, страница 43

дящего на бочке из-под выпитого им вина в чем мать родила, лишь при нательном кресте да с ружьем и обнаженной саблей в руках: казак, мол, может пропить все до креста, но с оружием не расстанется... Говорят, будто видел государь такого казачка в своем путешествии.

Долго гадала казацкая старшина: по форме вроде бы все и верно, и выпить казачки могут, и оружия не отдадут, а все же зазорно как-то. И решили: не менять печати!

Но Петр заставил их это сделать. И постыдная печать, оскорбляющая вольных людей, ложилась на бумаги, как пощечина всему казачеству. С этого и пошла по Дону смута, утверждают старые казаки.

Как во всякой красивой легенде, здесь полуправда. Нет, не с печати начались распри Московии с Доном. Петр I отлично помнил, как по указу его отца, «тишайшего» царя Алексея Михайловича, четвертовали на Красной площади донского атамана Степана Тимофеевича Разина... И наверняка не раз обсуждал Петр со своими советниками «казацкий вопрос». Бегут крепостные на Дон, и чем больше реформ, тем больше побегов — а ведь на крестьянском хребте тянет Петр Россию в Европу. Эдак все государство на Дон подастся! Но по бескрайним лесам и долам беглых не выловишь. И летит из Москвы царский указ: не принимать в донских землях новых людей.

К OEO0MV ЯЗЫКУ..