Вокруг света 1980-11, страница 63

произнес хозяин. — Пока Испания и Португалия не вступят в «Общий рынок». Тогда мы со своими апельсинами и виноградом вообще никому не будем нужны.

— Насчет апельсинов не знаю, а на корсиканское вино всегда есть спрос, — не отступал Франсуа.

— Так нам от этого все равно нет прока: это раньше мы сами делали вино и сами его продавали, а теперь я несу весь виноград оптовикам из Восточной долины. И деньги за вино, конечно, остаются у них в кармане.

За беседой прошло два часа, месье Бланшару пора было идти на виноградник — помогать старшему сыну и невестке, которые работали там с утра. Мы с Франсуа поблагодарили хозяев за гостеприимство и, простившись, отправились в обратный путь.

...Сегодняшняя Корсика — это настоящая промышленная пустыня: около пяти тысяч человек заняты на нескольких мелких предприятиях. Пятнадцать тысяч работают в строительной промышленности. Пожалуй, единственной процветающей отраслью экономики остается туризм: Корсику ежегодно посещает миллион туристов из Франции и других западноевропейских стран. Но самим корсиканцам это «процветание» не дает, в сущности, никаких преимуществ. Индустрия туризма полностью контролируется крупными французскими и западногерманскими трестами. Почти все необходимое для обслуживания туристов они ввозят с континента, а местную рабочую силу практически не используют.

Сейчас туристские компании разрабатывают проекты, цель которых превратить Корсику в гигантский средиземноморский пляж «Общего рынка». На побережье близ Аяччо, Бастии и других городов появляются новые гостиницы, порты для частных яхт, намываются искусственные песчаные пляжи. Сами корсиканцы к этому буму не имеют никакого отношения, хотя средняя заработная плата жителей острова на треть ниже, чем у рабочих и служащих во Франции. Корсика по-прежнему остается захолустной провинцией метрополии, а решение ее социальных и экономических проблем, по-видимому, забыто в «долгом ящйке», запертом еще двести лет назад.

...И «КОРСИКАНСКИЙ ПАРАДОКС»

На Корсике не осталось следов непосредственного влияния арабской культуры. Однако, как и во многих средиземноморских городах, в облике Аяччо виден восточный колорит, и здесь трудно заметить разницу между столицей Корсики и, скажем, Алжиром или Касабланкой.

На этом фоне выходцы из стран Северной Африки, которых в Аяччо можно встретить повсюду, поначалу не привлекают внимания человека, впервые попавшего на Корсику. Но лишь познакомишься с городом, как сразу понимаешь, что рабочие-иммигранты, приезжающие сюда в надежде заработать кусок хлеба, остаются здесь такими же чужаками, как в Париже, Марселе, Лионе...

Есть в Аяччо свои «арабские» кварталы — попросту самые убогие и грязные районы города. Сюда я забрел во время одной из прогулок. На узких, мрачных улицах, куда почти не проникает солнечный свет, полно мусора. Потоки грязной, с тошнотворным запахом воды сбегают вдоль тротуара. Над мостовой на натянутых через улицу веревках сушится белье. Возле мусорных бачков и пустых картонных ящиков играют дети. Многие здания имеют такой вид, словно они построены еще современниками Наполеона и с тех пор ни разу не ремонтировались. Но снять комнату даже в таком доме многим рабочим-иммигрантам не по карману. Поэтому и живут они в грязных конурах по шесть-семь человек.

...Как-то мы с Жюлем в течение получаса безуспешно пытались выбраться из автомобильной пробки при выезде из Аяччо. В этом месте дорожные рабочие ремонтировали узкое шоссе, но его, как на грех, перегородил грейдер, у которого некстати заглох двигатель. Вокруг машины суетились несколько человек в замасленных синих комбинезонах. Около десятка раздетых до пояса рабочих-арабов невозмутимо разбрасывали лопатами кучу гравия. Они сохраняли полное спокойствие, несмотря на непрерывные раздражающие вопли автомобильных сирен. Водители на все лады проклинали грейдер и механиков-францу-зов. Некоторые наиболее воинственные шоферы предлагали сбросить грейдер в кювет.

— На Корсике к рабочим-имми-грантам относятся хорошо, — сказал мне Жюль. — Случись такая пробка где-нибудь в Марселе, водители наверняка стали бы приставать к арабам. А у нас подобного не бывает.

— Вообще, проблема иммигрантов — это «корсиканский парадокс», — продолжил он, когда грейдер наконец удалось завести и поток автомашин, набирая скорость, вновь устремился по петляющему между скалами шоссе. — На Корсике сейчас 240 тысяч жителей, из них лишь 160 тысяч «настоящих» корсиканцев. Большинство молодых людей, закончив школы, уезжают на континент. Там сейчас живут 500 тысяч корсиканцев. На острове очень трудно получить какую-нибудь спе

циальность, а устроиться на работу — дело совсем уже нелегкое. Понятно, что предпринимателям выгодно нанимать иностранных чернорабочих. Их не надо обучать специальности, да и работа для них находится только самая низкооплачиваемая и тяжелая — грузчик, подсобный на стройке, мусорщик. Иностранцы, в сущности, люди безответные, не то что французские рабочие, которые могут и забастовать, и потребовать повышения зарплаты. Принцип простой: «недоволен — собирай пожитки и отправляйся домой».

Жюль на минуту замолчал, слегка притормозил машину.

— Вот посмотрите! — сказал он, указывая на растянувшиеся вдоль моря виллы. — Все это построено иммигрантами. Но не для них!

Накануне отплытия из порта Аяччо пассажирского судна, отправляющегося на континент, на причалах всегда много иностранных рабочих. Те, кому не удалось найти работу на острове, собрав последние гроши, едут попытать счастье на южном побережье Франции, многие, проработав на Корсике несколько лет, возвращаются на родину. Здесь я однажды разговорился с двумя молодыми алжирцами. Салех и Али, худые, одетые в почти одинаковые дешевенькие костюмчики, приобретенные, судя по всему, в лавке уцененных товаров, с нетерпением поглядывали на стоявший у причала теплоход, ожидая объявления о начале посадки.

— Возвращаетесь домой? спросил я их.

— Все, отработали. Пять лет не были на родине. У нас ведь отпусков не бывает. Сами знаете, сколько мы получаем: если будешь сам сыт, не сможешь посылать деньги семье, так и живешь впроголодь. Нам-то еще повезло: как приехали, сразу нашли работу. И продержались на ней все пять лет. А многие так и возвращаются ни с чем.

Из репродуктора хриплый голос начал приглашать пассажиров на посадку. Мне ничего не оставалось, как пожелать, новым знакомым счастливого пути. Подхватив свои клеенчатые чемоданчики, разноцветные коробки с подарками для родственников, они вместе с толпой двинулись к судну. Время от времени они поглядывали на Аяччо, на его белоснежные улицы, протянувшиеся вдоль лазурной бухты. Салех и Али прощались с городом, в котором им повезло...

Через неделю и я покидал Корсику. Теплоход вышел из порта Аяччо и некоторое время шел вдоль пустынных берегов острова, хранящего вопреки всем «болезням» и «парадоксам» знаменитую корсиканскую самобытность...

Аяччо — Москва

el