Вокруг света 1981-04, страница 15

бочем кителе, в берете. Слышал, как он подбадривал одного молодого капитана, только что пришедшего на Ангару и тоже с морского флота.

— Не бойся порога,— говорил Шаповалов капитану, который совершал первые самостоятельные плавания по Ангаре,— чего его бояться, иди через него, не робей, он не любит робких, раз пройдешь, развернись да еще раз — чтобы он тебя помнил...

Когда инспекционное плавание было закончено, Шаповалов доложил начальству по рации, что судоходная обстановка на реке в порядке, тяжеловесный груз можно проводить.

Мы с Валерием отправились в обратный путь, в Усть-Илимск. К вечеру первого же дня Валерий заметил сигналы, которые подавал буксир, поднимающийся с баржей вверх по реке. Буксир работал винтом изо всех сил, баржа стояла на месте. Валерий пришвартовался к борту буксира, на его мостике помощник капитана, нервными движениями вытирая со лба и шеи пот, перекладывал руль: буксир водило из стороны в сторону на туго натянутом, как струна, тросе, который держала севшая на камни баржа. Ее занесло на камни на повороте. Были наложены дополнительные швартовые, которые соединили наш катер с буксиром. Машины обоих судов дали полный ход, и баржа потихоньку поползла...

Мы продолжили плавание. Катер с баржей шел рядом. Садилось солнце, пора было останавливаться на ночлег. Осторожно подбирались мы к крутому берегу, темнота уже поглотила оба судна. На фоне неба вырисовывались верхушки лиственниц и кедров, берег отбрасывал на воду глубокую тень, светлая полоса реки была далеко в стороне, казалось, мы блуждаем по лесу, ища подходящего пристанища. Матрос на носу буксира, освещенный прожектором с рулевой рубки, опускал в воду мерный шест в красных и белых полосах, выкрикивал на мостик глубины.

— Все ясно,— проговорил капитан.

Место было глубокое и тихое, как раз подходящее для ночлега. Буксир уперся носом в камни, затем тихонько привалился к нам бортом, вслед за ним течением прижало к берегу баржу. Швартовый трос закрепили за дерево. В иллюминаторы смотрела таинственная таежная темень, судовые машины не работали, за бортом мягко шуршала вода, с берега ползли невнятные лесные шорохи. Небо, вода, лес — все превратилось в глухую осеннюю ночь, только горели на палубе опознавательные огни, со стороны они были похожи на угли догорающего костра.

Утром, как только рассеялся туман, мы тронулись дальше, оставив позади буксир. Быстро синело небо, косые

солнечные лучи, пронзая остатки тумана, выхватывали из утренних сумерек зеркальные полосы воды, песчаные отмели, лес, еще окутанный темнотой. Солнце поднималось выше, сильнее заблестела вода...

Проходя мимо буксира, который вел за собой длинный плот, связанный из пучков бревен, Валерий сбавил ход, чтобы не окатить водой людей на бревнах, они мирно завтракали возле дымящегося котелка. Потом попался навстречу буксир с баржей, на ней стояли панели для домов, новенькие оранжевые самосвалы — груз шел на строительство Богучанской ГЭС.

Когда в Усть-Илимске наш катер встал у причала «Гидротехотряда», я увидел катамаран — соединенные бортами две баржи. Он был приготовлен для отправки трансформатора. Но сначала трансформатор должны были перегрузить с железной дороги на автомобильный трейлер. Вес трансформатора вместе с трейлером превышал допустимую нагрузку на мост, и потому необходимо, было произвести еще кое-какие дорожные работы.

— Доставим, не беспокойтесь. Доставляли и шагающие экскаваторы в сборе,— сказал главный инженер Илья Иннокентьевич Клыпин.— Сходили экскаваторы с баржи на берег и сразу начинали работать...

Мы беседовали, как и прошлый раз, до моего плавания по Ангаре, после пяти часов вечера. Потом до города меня подвез на служебном «газике» Петухов, Иван Петрович сам сидел за рулем. Вместе с нами ехала пожилая женщина из бухгалтерии. По пути завязался «осенний» разговор — о засолке грибов, о мочении ягод, советы давал Иван Петрович, он в этих краях давно, уже четверть века работает на строительстве Ангарского каскада. Попрощавшись с нами, Иван Петрович заторопился по своим нескончаемым делам.

На подходе к причалам «Гидротехотряда» находился очередной груз для строителей Богучанской ГЭС.

Вскоре, уже в Москве, я прочел в «Правде» небольшую заметку: «Необычное грузовое судно специально изготовлено речниками для доставки на строительство Богучанской ГЭС сверхтяжелых грузов по Ангаре. На этот раз необходимо было доставить трансформатор для высоковольтной линии, связавшей Кодинскую заимку с У сть-Илимской ГЭС.

И вот с Кодинской заимки пришла радиограмма. Караван успешно завершил рейс».

Уст ь-И лимск — Кодинская заимка — Москва

ЧИТАТЕЛЬ СООБЩАЕТ

мельчайшая из мелких

В журнале «Вокруг света» (№ 5 за 1980 год) была опубликована заметка о самой крошечной рыбе на свете под названием «пандака пигмей», которая водится на Филиппинских островах. Заметка помещена в рубрике «Вокруг света» 50 лет назад». Понятно, что в этой рубрике просто перепечатываются материалы из старых номеров, поэтому журналу — за давностью лет — можно «простить» небольшую неточность. «Пандака пигмей» на самом деле очень , невелика, но САМАЯ маленькая рыба на свете все же не она, а мини-создание, носящее имя «синарапан». Ры-! бешки эти тоже обитают на Филиппинах — в маленьком озере Бухи на юге острова Лусон. Черноглазая малютка, достигающая в длину шести-семи — редко восьми — миллиметров, издавна пользуется славой деликатеса.

Мало кто из наших бывалых рыбаков поверит, что, вкушая уху, можно зачерпнуть ложкой сразу сотни рыбешек — не мальков, а взрослых синарапан. По преданию, во времена пиратских набегов «моро» — мусульман с южных островов архипелага — на христианские районы страны, город Бухи, расположенный на берегу озера, был обязан своим спасением этому удивительному существу. Направлявшиеся к городу захватчики якобы услышали от покоренных ими жителей, что Бухи населяет ужасный народ — прожорливые гиганты, которым палец в рот не клади: они и так способны зараз проглотить сотню озерных рыб. «Моро» подумали-подумали и решили не связываться с великанами.

Такова легенда. А в наши дни местные рыбаки поставляют крошечных рыбок на стол филиппинских гурманов. Техника лова проста. Для этого используется снасть под названием «сарап» — укрепленная на бамбуковом шесте треугольная сеть из абаки, манильской пеньки. Разовый улов составляет от пригоршни до литровой банки синарапан. Если заглянуть в корзину для хранения улова, то взору предстает редкое зрелище — тьма копошащихся, прыгающих пучеглазых крошек, отдаленно напоминающих личинки насекомых.

Обжаренные в масле или отваренные с овощами рыбки — украшение самого изысканного стола. Увы, в наше время синарапан оказались под угрозой исчезновения. В озере Бухи успешно разводят карпов, которые тоже не прочь полакомиться самыми маленькими рыбками на свете, и количество этих уникальных представителей филиппинской фауны резко пошло на убыль.

О. СМИРДИН,

Москва

13