ЧИТАТЕЛЯМ ЖУРНАЛА «ВОКРУГ СВЕТА»

Есть в США на юге Флориды край под названием Эверглейдс — с ним граничат на севере Большие Кипарисовые болота. Этот край занимал около 30 миллионов акров, простираясь от южного берега озера Окичоби до Ки-Ларго и мыса Сейбл. Но так было раньше, пока на равнине Эверглейдс не началось так называемое «освоение земель».

Несколько лет назад в местных газетах стали все чаще попадаться сообщения о том, что освоение земель грозит гибелью Большим Кипарисовым болотам, которые, по сути дела, играют для всей равнины Эверглейдс роль естественного водосбора. В сообщениях утверждалось, что, если Большие Кипарисовые погибнут и прекратится ток воды, неминуема и гибель Эверглейдс.

Печально и даже трагично прозвучали для меня эти тревожные голоса, ибо Эверглейдс — явление едва ли не единственное в своем роде, притом это один из последних уголков девственной природы, какие еще сохранились в Северной Америке. И если допустить, чтобы этот край пал жертвой неразумного, безответственного «освоения», что станется тогда с живой природой, какая судьба постигнет индейце в-се мино лов? Ведь для многих из них она и ныне, как 150 лет назад, служит источником существования.

Чтобы написать в романе правду, нужно было прежде всего пожить в этих местах.

И вот в течение года я стал проводить среди семинолов все свободное время, жил среди них порой по нескольку недель кряду.

А когда, наконец, сел за пишущую машинку, то родилась повесть, и я назвал ее «Остров Навек». На ее страницах вновь ожил этот край, а герои, их чувства, души, мысли — плод того, что я узнал и полюбил людей, которых называют семинолами.

«Остров Навек» — это трагический и правдивый рассказ о бездушной жестокости человека к человеку, о том, как на место живой земли, населенной зверьем, птицей и рыбой, приходят в нашей стране асфальтовые пустыни и строения из бетона. Нехитрая повесть о том, как боролся за жизнь старый индеец-семинол по имени Чарли Прыгун тронула сердца многих: недаром книга «Остров Навек» издана уже в двадцати шести странах.

ПАТРИК СМИТ

ПАТРИК СМИТ, американский писатель

mm ш

Повесть

Иарли Прыгун завел долбленый челн в заводь и стал, вглядываясь в черную воду, пока из гущи сердцелистника не показалась рыбина. Он взял острогу и подождал, когда панцирная щука подойдет ближе. Улучив наконец нужное мгновение, старик вонзил острогу ей в бок. Шмякнул рыбу на дно каноэ, положил острогу и, отталкиваясь шестом, направился к соседней чашобе водорослей.

— Сегодня надо бы еще одну,— бормотал он себе под нос.-- Оголодал, поди, Фитюлька Джордж.

Высоко над головой с громким карканьем потянулась через болото на восток стая ворон. Старик выпрямился и застыл, не отрывая глаз от недвижной воды — и вот вновь метнулась вниз острога, и в долбленку, забрызгав кровью кипарисовое 'днище, шлепнулся еще один панцирник. Проворно орудуя шестом, старик опять тронулся дальше, и вслед челноку, веером расходясь к корням кипарисов, заплескалась с журчанием мелкая волна.

Он уходил в глубь болота; солнце, канув в пущу виргинских дубов, карликовых кипарисов, капустных пальм, густо оплетенных лианами, разлилось по воде, по деревьям желтоватым мягким сиянием. Впереди, уступая дорогу лодке, плавно взмыла с кромки воды белая цапля, юркнули в прибрежную осоку водяные курочки и пастушки.

За поворотом узкая протока раздалась вширь, берега отступили, теряясь в болотной поросли; в этом месте старик взял вправо и завилял по илистой воде меж карликовых кипарисов. Обычно, судя по отметинам на деревьях, здесь было два фута глубины, но вода сошла, теперь ее оставалось дюймов восемь. Каждый сгвол облепили эпифиты; там и сям торчали кустики головоцвета "и сердцелистника.

Полмили прошел старик, рассекая зеленоватую гладь, потом свернул в протоку, сплошь загканную водяными лилиями. Протока переходила в широкий затон, а дальше снова простиралась глухая топь, и только южный край затона сменялся илистой отмелью. Чел

нок заскользил туда и футах в тридцати ог берега остановился.

На высокой части отмели, полуувязнув в илистой жиже, растянулся во всю длину — самое малое восемнадцать ф>тов — исполинский аллигатор. Такого сразу отличишь среди других, а у этого великана была к тому же особая отметина: по голове у него тянулся наискось шрам. На месте правого глаза безобразным наростом топорщился рубец. Человек и аллигатор, два глаза и один, скрестились взглядами словно бы в приветствии, и старик сказал:

Журнальный вариант. Полностью кнша выходит в издательстве «Прогресс».