Вокруг света 1982-08, страница 49

— Это Егор-то испугается? — вспыхнул Коноплев.— Старпом говорил, что он трехметровую акулу убил.

Проскуренко, перелистывая журнал, ответил неохотно, не поднимая головы:

— Ну и убил. С перепугу. Такая рыбина нахальная попалась, мне от нее деваться некуда было. Она бросок — я вильну, она снова — я опять вильну в сторону. На четвертом броске я ей нож подставил. Она меня как торпеда и сама себя распорола чуть не от глотки до хвоста. Видел мое левое плечо? Это она мне кожу своей шершавой шкурой ободрала будто наждаком.

Молва о Егоре Проскуренко уже несколько лет шла и в портах, и на судах. Знали, что из своих двадцати двух лет он половину прожил в море, начав морскую жизнь воспитанником на одном из старых, теперь уже давно пошедшем в переплавку судне. Знали и то, что парень благодаря тренировке и природным данным мог нырять на глубину до пятнадцати метров и находиться под водой три с половиной минуты.

— Так полез бы ты с осьминогом драться? — прис+авал Мишка Коноплев.— Не голыми руками, конечно, а с ножичком так Миллиметров на триста. Вроде того, какщм ты акулу шкерил?

Егор положи^ на полку журнал, откинул со лба светлые волосы и спросил:

— А чего мы с ним не поделили? Не вижу повода для конфликта. Вот если нападет когда-нибудь...

-- А если $з спортивного интереса? — спросил Мишка.— Небывалый подводный турнир! Радиостанции всей планеты... Впервые в мировой истории рулевой побеждает в смертельной схватке преогромнейшего осьминога...

— Ты меня, дорогой Миша, не агитируй, а прямо скажи, что ребятам будет интересно такое спортивное мероприятие. Я и сам не прочь поглядеть, как осьминог кило на сто будет реагировать на мой визит. Итак, завтра утром свободные от вахты и срочных судовых работ... В общем, милости просим на наш подводный турнир,— заключил Егор...

В семь утра во время завтрака кок удивился, куда так торопятся эти девять парней. До вахты еще час. Чего же они не едят как люди? Обжигаются кофе, огрызков сколько остарили. Не завтракали, а словно срочную бункеровку производили.

Гребная тренировка у нас,— наспех соврал коку Шишов.— И еще это... Одним словом, биологический эксперимент.

Шлюпку спускали словно по тревоге. Дружно ударили три пары весел — и шлюпка с буруном под форштевнем помчалась к одиноко торчащим вдали скалам. Отыскать большого осьминога оказалось не так-то просто. У трех скал Егор заметил лишь мелкие экземпляры, любой иа которых поместился бы в вед-~ ре. Когда у четвертой скалы Проску

ренко стал на край средней банки, Мишка подал ему нож, чтобы тот пристегнул его к узкому ременному пояску. Но старший рулевой с досадой отвел руку приятеля и отрывисто бросил:

— Да погоди ты, торопыга. Сначала разведаю.— И почти без брызг исчез в глубине.

Шлюпка подошла к скале ближе. Там сквозь водяную толщу, пронизанную солнечным светом, виднелось илистое дно и водоросли. До дна было около шести метров.

Егор отсутствовал немногим больше минуты. Затем уже в освещенном пространстве раздвинулись длинные водоросли. Еще несколько секунд — и голова Егора показалась у борта. В глазах его хлопцы заметили и решимость и тревогу. Шишов, явно испуганный, хрипло спросил:

— Нашел?

— Шевелится там, — ответил Егор.— Вполне подходящая кандидатура. Давайте нож!

Схватив его, Проскуренко мгновенно пристегнул ножны к поясу и ушел на глубину. Вот его тело скользнуло в прозрачной голубизне у самого дна, неровного, желтовато-серого, к чуть колыхавшимся водорослям. Еще мгновение были видны широкие оранжевые ласты. Теперь всем в шлюпке оставалось только ждать.

Мишка Коноплев следил за удивительно неторопливой, словно приторможенной секундной стрелкой. Так в полном молчании прошла минута, вторая... В конце третьей минуты один из матросов, перевесившись через борт так, что почти касался лицом воды, с усилием выговорил:

— Что же он там копается? Пора бы. Нервы лопаются.

— Еще тридцать секунд,— просипел Мишка.— Следи, братва, может, они бой на виду кончат, а не в этом.,, бурьяне.

Заросли колыхались спокойно, едва заметно. Если бы там шло сражение, длинные зеленые и красновато-бурые стебли шевелились бы сильнее.

Так истекли три с половиной минуты. Лица парней стали растерянными, испуганными. В глубине океана за бортом шлюпки было по-прежнему спокойно, словно Егор и не нырял туда. Когда перевалило за пятую минуту, Коля Шишов схватился за голову:

— Ох, братцы... Что же это такое?

— Что-то надо срочно делать,— тихо произнес моторист Латышев.— Беда там у Егора. Я к нему.— Моторист вскочил и неуклюже прыгнул за борт.

Латышев вынырнул через полторы минуты, схватился за планширь шлюпки и, тяжело переводя дух, сообщил:

— Ни... никого там нет. Ни Егора, ни осьминога.

Стали нырять по два, по три человека сразу. Однако не всем удавалось пробраться в гущу водорослей, тем более спуститься до дна.

Часы Коноплева неумолимо отсчи

тывали время. За секундами никто уже не следил, моряки только с ужасом замечали, что с момента исчезновения Егора прошло двадцать минут...

...Через несколько секунд после прыжка за борт Егор увидел осьминога там же, где его разведал,— в глубокой нише под скалой. Животное, заметив нежданного гостя, угрожающе вытянуло свои двухметровые щупальца. Моряк выхватил нож. Он решил обрубать эти яростно извивавшиеся могучие змеи с десятками опасных присосков не под корень, а с тонких концов, по частям. Первый удар не удался. Ясно, что придется свободной рукой хватать ускользающие концы щупалец и только тогда резко ударять ножом. Вторая попытка — щупальце захвачено. Но нож разрубил только вдруг почерневшую воду, а Егор словно ослеп. Это осьминог выпустил из чернильного мешка густое черное облако. Моряк стал разгонять предательскую завесу сильными движениями ластов и рук. А когда она немного поредела и глаза привыкли к сумраку, парень увидел, что подводный грот пуст. Океанский великан не принял боя и позорно улепетнул, словно килограммовый малыш.

Егор решил было возвращаться, но впереди увидел едва заметное пятно и метнулся туда. Оказалось, что это промытый водой второй вход в грот. Еще несколько трудных секунд — и матрос, чувствуя мучительное удушье, пробкой вырвался с обратной стороны скалы на поверхность океана. В голове гулко бил колокол, перед глазами качались багровые волны. Вероятно, Егор пробыл под водой дольше своей предельной н^рмы. Жадно хватая воздух широко открытым ртом, он быстро пришел в себя, огляделся и снова нырнул в азарту. нео(^мчной охоты. Перед ним был довоЖ&о отлогий склон скалы, поросший короткими, не очень густыми водорослями. А совсем недалеко, на глубине чуть больше двух метров, прижался в ложбинке к голой скале перепуганный осьминог. Он присосался к камню всеми щупальцами. В такой позиции его и береговым краном не оторвешь. Но начнет обороняться, сам отпустит присоски.

Егор снова вынырнул, отдышался и пошел в атаку. Он решил загнать противника по каменному склону на мелкое место. Резкими бросками справа и слева принудил чудовище выставить щупальца навстречу и лишил возможности уйти на глубину. Как осьминог пугался этих стремительных выпадов! После каждого он то ползком, то своим водометом передвигался все выше и выше. И когда над водой показалась окатываемая мягкими всплесками воды огромная голова спрута, Егор, даже не обнажив ножа, кинулся в решительную атаку. Изловчившись, он поймал одно из отчаянно извивавшихся щупалец за тонкий конец, резко загнул в виде петли вокруг руки, чтобы не выскользнуло, и

47